Спиридов был - Нептун - [6]

На Котлин флотилия судов прибыла на второй день, дождь продолжал лить как из ведра, поэтому торжества откладывались, а приглашенные разместились в ожидании во дворце Петра, еще более богатом, громадном дворце Меншикова и домах других знатных особ.

На кораблях эскадры тоже готовились к торжествам, было предписано произвести салют при закладке крепости.

Чем занимается команда корабля на рейде, где непрерывно льет дождь, а корабль то и дело под ударами волн и порывами ветра кренит с борта на борт и он крутится из стороны в сторону на туго натянутом якорном канате?

Матросам работа всегда найдется. Часть отдыхает, сменившись с вахты, другие латают паруса, приводят их в порядок, третьи плетут из распущенных канатов кранцы, разные коврики, ремонтируют такелаж. Канониры лишний раз банят орудия, расхаживают винты для прицеливания, мало ли у них своих забот по артиллерийской части. Но в экипаже всегда сыщется несколько шустрых старослужащих матросов, которые ухитряются в такое ненастье кемарить где-то в потаенном уголке, заветном местечке, известном только своему обитателю.

В эту же пору офицеры, не попавшие на берег, проводили время за картами или, собравшись в просторной каюте, распивали бутылочку доброго вина, рассуждая о превратностях флотской службы, жизненных невзгодах и, конечно, о женщинах...

После обеда Бредаль, как обычно, дремал, но его разбудил вахтенный мичман:

— К борту подошла шлюпка с берега, видимо, прибыл пехотный офицер, под плащом не разглядишь.

— Ну так разберись и так или иначе проводи его ко мне.

Спустя несколько минут в каюте стоял пехотный майор.

— Честь имею, господин капитан-командор, майор Спиридов, комендант крепости Выборг.

Бредаль жестом указал на кресло, «Отец юнги, — сразу определил он, — сухопутчик, но чины флотские разумеет».

Оказалось, что он по службе был в Петербурге и через Апраксина получил разрешение государя побывать на торжествах и повидать сына.

— Что, отрок-то мой не шкодит? — спросил сразу отец.

— Справный малый, не трусит, за палубу не хватается, — улыбнулся Бредаль...

На Котлине Спиридов с сыном остановились у коменданта крепости во флигеле. Уложив сына спать, майор поспешил во дворец Меншикова. Там его ждали старинные приятели, братья Наум и Иван Сенявины, главный строитель кораблей Федосей Скляев, все бывшие преображенцы.

Друзья давно не собирались вместе, перебивая друг друга, вспоминали былое, годы юности, боевые походы, минувшую войну. Все так или иначе в свое время осаждали и штурмовали Выборг. Особенно гордился Скляев:

— В ту пору Петр Алексеич великую честь оказал, любимцем своим «Мункером» доверил командовать при походе к Выборгу.

Кроме звания «корабельного мастера», Скляеву царь присвоил морской чин «капитан-командор». Тот в совершенстве владел мореходным искусством.

Уже за полночь Спиридов спохватился:

— Пора мне, братцы, сынка-то пораньше взбудить надобно, не проспать бы праздник.

Скляев его успокоил:

— Не суетись, завтра с утра государь кумекать станет над чертежом новой цитадели, там у него еще вдоволь забот...

В самом деле, на следующий день, с утра, Петр был на яхте, «где делал чертеж фортеции котлинской». После обеда со свитой Петр вышагивал на месте по периметру будущей крепостной стены. Выбрав полянку, подозвал мастерового:

— Окопай ровиком квадрат, здеся закладывать цитадель станем.

Еще два дня гости томились в безделье, Петр что-то переделывал в чертежах будущей крепости, советовался с инженерами. Наконец все было готово, все собрались во дворце Меншикова, но вдруг задул сильный ветер, «морянка», нагнал воду с залива, и вода затопила место закладки крепости.

На следующий день, 7 октября 1723 года, с утра ветер начал стихать, вода пошла на убыль. Петр знал, что такое «ждать у моря погоды», и потому не мешкая распорядился:

— Начинай церемонию.

В первом часу пополудни загремели пушки Кроншлота, возвещая начало торжеств, и в эти же минуты с неба заморосил дождик, но Петр решительно зашагал к месту закладки. Около него и Екатерины, под зонтами, сгрудились придворные, напротив невозмутимо мокли под дождем военные, между ними терпеливо ежились послы и резиденты.

Среди иноземцев первенствовал французский посол Кампредон.

— Что ни говорите, коллеги, — с восхищением поглядывая на Петра, делился он своими эмоциями с датским и голландским послами, — а царь Петр — великий человек. Посмотрите, был он и барабанщиком, и плотником, из чина в чин дошел до адмирала. А каких прекрасных сухопутных и морских офицеров образовал. — Кампредон кивнул в сторону военных и перевел взгляд на корабли эскадры на рейде. — С этими судами в короткое время пересекал Балтийское море, непостижимо как быстро, с многочисленной армией...

«Тебе-то вольно хвалить Петра, ты со своей Францией далеко, — с кислыми физиономиями слушали воркотню француза датчанин и голландец, — а мы-то у него под боком. А ну, к нам нагрянет, да не по дружбе...»

Видимо, неоднозначное поведение иноземцев не ускользнуло от внимания их соседей.

— Гляди-ка, Кампредон-то развеселый, — растянул рот в улыбке Наум Сенявин, — а собратья его морщатся, видать, не в масть им ныне празднество наше.