Спи спокойно, дорогой товарищ - [7]
Он плотно прикрыл за выпорхнувшей медсестрой дверь и мягко предложил женщине:
— Присаживайтесь.
Притихшая говорунья осторожно опустилась на краешек стула. Темнов обошел стол и сел на место регистраторши.
— Вы мне ничего не хотите сообщить? — галантно уступил он собеседнице право первого хода.
Но, сбитая с толку, тетушка не использовала предоставленный ей шанс. С осторожной растерянностью она медленно покачала головой.
— Хорошо. Тогда начну я. — Врач откинулся на спинку стула и положил ладони с длинными тонкими пальцами на полировку стола. — У вашего племянника, или кем он там вам приходится, короче у Никиты, тяжелое отравление алкоголем. Это неоспоримый факт. — Темнов для наглядности хлопнул ладонью по столу. — По свидетельству самого ребенка, которому у меня нет причин не доверять, напоила его родная мать. — Женщина подалась вперед, открыв было рот для возражений, но была остановлена резким окриком: — Молчите! Я еще не закончил! — Александр перевел дыхание. — Итак, продолжим. Для лечебного процесса это не суть важно. Тем более что в данный момент жизнь ребенка уже вне опасности. Проблема в другом. Как дежурный врач, я обязан сообщать о подобных резонансных случаях в милицию. — Он сделал эффектную паузу и с удовлетворением отметил, как настороженность во взгляде бегающих глаз слушательницы сменилась испуганной обеспокоенностью и нижняя челюсть отвисла в неконтролируемой растерянности. — Вы, как я вижу, понимаете всю щекотливость своего положения. Понимаете?! — рявкнул Темнов, наполнив комнатушку баритонистым эхом.
Отпрянувшая женщина размашисто закивала:
— Да, да, доктор! Но как же нам быть? Вы поймите! Все как-то само получилось… О, господи! Мы и подумать не могли. Всего-то пара глоточков. Верите?! А Никита за минуту и отъехал. — Несколько успокоившись, она растерянно пожала плечами. — Глупо-то как. Хм…
— С вашей стороны глупо, а для ребенка опасно. Если он действительно выпил, как вы изволили выразиться, «пару глоточков», то, судя по тяжести последствий, у него налицо непереносимость алкоголя, и употребление спиртных напитков ему заказано. Если же вы его забавы ради напоили, а именно к этой версии я и склоняюсь, — разбирайтесь сами со своей совестью. Ну а в милиции с вами разберутся, уж в этом можете быть уверены.
— Ну, доктор, пожалуйста, помогите нам. Я клянусь, это в первый и последний раз. Обещаю.
— Да мне ваши обещания как-то… — Александр смачно зевнул. — Ну так чем же, кроме весьма сомнительных обещаний, вы можете меня заинтересовать?
Просительная гримаса на фейсе дамочки сменилась привычным для нее деловито-расчетливым выражением.
— А-а, понятно. Так бы сразу и сказали… А то милиция, совесть… Чай, не первый день живу, — она приоткрыла изящное, умеренной потрепанности портмоне и вытащила две купюры.
— Мало. Еще столько же нужно.
— Но у меня нет при себе больше. — Она нервным движением распахнула кошелек, демонстрируя его содержимое. — Только на такси осталось.
— У подруги возьмите. Она ведь тоже заинтересованное лицо.
— Ах, доктор, — с натянутой беспечностью махнула рукой тетушка, — у нее ни копейки. Я все забрала, чтобы она не посеяла где-нибудь.
— Хорошо. Вызывайте такси. — Александр указал на замацанный антикварной давности телефон. — Езды вам максимум пятнадцать минут в одну сторону. Через час я жду вас с деньгами.
Женщина неподвижно застыла на краешке стула с раскрытым кошельком на коленях. Ее сжатые губы и шумное дыхание свидетельствовали о весьма бурной эмоциональной наполненности. Но остатки пьяного угара выветрились и усталым, еще недавно беззаботно резвящимся интеллектом она понимала, что крыть ей нечем. Все козыри в данный момент были у врача.
— Ну же, звоните. Или вы все номера забыли? — Темнов снял некогда белую трубку и протянул собеседнице: — Так и скажите, такси к приемному отделению центральной городской больницы, диспетчера наш адрес знают.
С напряженной медлительностью она взяла из его руки трубку. Неуверенно набрала номер. Пока ее чеканящий голос делал заказ, Александр подошел к двери и, выглянув в пустой вестибюль, громко позвал медсестру приемника:
— Людмила, можете возвращаться на рабочее место. — И, обернувшись к поднимающейся со стула женщине, напомнил: — Максимум час.
Никиту рвало. Скудно и динамично. Малые порции желудочного содержимого свидетельствовали о том, что пара тупых сучек заливала паренька натощак. А интенсивность рвотных позывов была сейчас только на руку и здоровью мальца, и врачебным планам Темнова. Александр все равно собирался промывать пациентику желудок, ожидая лишь восстановления сознания и защитных рефлексов. Но, увидев, с каким искренним отторжением маленький организм сам избавляется от чужеродной жидкости, он решил не драть парню глотку мерзкой резинкой желудочного зонда.
— Таня, адсорбенты в теплую воду. Когда пацан ихтиандра вызывать закончит, в него вольете.
Темнов легонько ущипнул Никиту за щеку:
— Плохо тебе?
Отдышавшись после очередного рвотного позыва, ребенок скорчил плаксивую гримасу:
— Да-а! Голова боли-ит…
— А ты больше «бяку» и «фу-у» не пей. Даже если мама заставлять будет.
Лишь спустя неделю от него приходит письмо, в котором кратко и поэтично парень меня бросает. Он ссылается на страх ответственности, на детскую глупость, на недостижимые мечты. Говорит словами родителей, разрывая мое сердце на тысячи, миллионы крошечных частей. Извиняется. Вновь и вновь. Просит прощения. Заявляет, что нашел себе другую, что собирается с ней уехать. Что, если бы я почувствовала то, что чувствует он, я бы его поняла. Что именно это и есть настоящая любовь. Что между нами была лишь привязанность и странная зависимость.
Чего хочет женщина?Большой и чистой любви. Куклы по имени Мужчина, не важно, что него (у неё?) другая семья (другая хозяйка). Хочу, и всё! А ещё денег, шубки, бриллиантов, телевизионной славы, квартиры в центре города, путешествий. Приключений на пятую точку. На худой конец, ванну – непременно розовую.
Выдающийся режиссер и актер Андрей Смирнов, покоривший публику в 1971 году легендарным “Белорусским вокзалом”, лауреат двух премий “Ника” (в 2000 году за роль Бунина в фильме “Дневник его жены” и в 2012-м за фильм “Жила-была одна баба”), был отлучен от режиссуры советскими цензорами и много лет не снимал кино. Он играл в фильмах и сериалах (Владимир в “Елене”, Павел Кирсанов в “Отцах и детях” и др.), ставил спектакли и писал – сценарии, эссе, пьесы. Эта книга впервые представляет Андрея Смирнова-писателя.Проза Андрея Смирнова изначально связана с кино.
Сколько голов, столько же вселенных в этих головах – что правда, то правда. У главного героя этой книги – сапожника Хачика – свой особенный мир, и строится он из удивительных кирпичиков – любви к жене Люсе, троим беспокойным детям, пожилым родителям, паре итальянских босоножек и… к дону Корлеоне – персонажу культового романа Марио Пьюзо «Крестный отец». Знакомство с литературным героем безвозвратно меняет судьбу сапожника. Дон Корлеоне становится учителем и проводником Хачика и приводит его к богатству и процветанию.
Все может свершится неожиданно, не мне об этом говорить, но то как мы отреагируем или что совершим, примем, зависит только от нас не глядя и не воспринимая чье либо влиянье, мненье, попытки убеждений, как говорится «Все мое останется со мной» и это не материальная ценность. Все однажды свершится, все.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Склиф – это не институт и не больница. Это особый мир. Доктору Данилову посчастливилось» устроиться на работу в место, которое называют и «Кузницей здоровья», и «Фабрикой смерти», и «Главной помойкой Минздрава».Вы знаете, сколько существует способов самоубийства и что делают с несостоявшимися смертниками врачи? Что хуже – отравиться дорогим героином или дешевым нашатырем? Герои и подлецы, циники и святые…Некоторые говорят, что Склиф – это нечто среднее между бойней и церковью.Сколько можно продержаться в главном институте Скорой помощи Данилов не знал, тем более, после одного страшного случая.
В этой книге собраны самые яркие, искрометные, удивительные и трагикомичные истории из врачебной практики, которые уже успели полюбиться тысячам читателей.Здесь и феерические рассказы Дениса Цепова о его работе акушером в Лондоне. И сумасшедшие будни отечественной психиатрии в изложении Максима Малявина. И курьезные случаи из жизни бригады скорой помощи, описанные Дианой Вежиной и Михаилом Дайнекой. И невероятные истории о студентах-медиках от Дарьи Форель. В общем, может, и хотелось бы нарочно придумать что-нибудь такое, а не получится.
Кожно-венерологический диспансер — самое таинственное из всех медицинских учреждений. Здесь не задерживаются те, кто не умеет держать язык за зубами… Доктор Данилов думал, что нашел спокойную работу, но очень скоро понял, что он ошибся. Сифилис и гонорея излечимы, глупость — нет.КВД — это место, где надо всегда быть начеку. Стоит однажды расслабиться — и ты пропал. Но самое интересное в кожно-венерологическом диспансере — это не диагнозы, а причины заболеваний. Вот тут-то и начинается самый настоящий триллер с элементами комедии.
Перед вами – один из самых увлекательных романов Андрея Шляхова. Холодный кафельный пол, угрюмые санитары, падающие в обморок студенты-медики. Бывалый доктор Данилов оказывается в морге, к счастью пока как сотрудник этого таинственного учреждения. Изнанка жизни патологоанатомов еще страшнее, чем видится нам, простым обывателям. Вперед, в царство Аида, только не оглядывайтесь и не закрывайте книгу – все самое интересное только начинается.