Спи спокойно, дорогой товарищ - [9]
— А мы пописали! — радостно сообщила Татьяна, указав на полулитровую банку с солидной порцией светло-желтой прозрачной мочи.
— А почему не в «утку»?
— Ну, доктор, в ту «утку» не все взрослые направить могут. В широком отверстии инструмент теряют. А вы хотите, чтобы ребенок в ней барахтался. К тому же в банке и цвет сразу виден, и количество, — она слегка обиделась, — для вас же старалась.
— Хорошо, спасибо. — Александр был не настроен шутить. Посетивший его легкий мандраж начисто отбил желание дискутировать. Он растерялся и от этого был сам себе неприятен.
«Вот что значит «рыльце в пушку». Хотя какого черта!.. Я честен, и это главное. По крайней мере стараюсь таковым быть… Ладно, позже…»
— Переведите мальца в «отсыпочную».
Так медперсонал окрестил прилегающую к основному залу приемника комнату. В ней располагалась пара кроватей, тумбочка с ЭКГ-аппаратом и находились шкафы со скудным запасом больничных медикаментов. Ночами, в перерывах между поступлениями больных, кровати служили кратковременным пристанищем для утомленных медсестер приемного отделения.
Темнов помог Татьяне перевезти массивную каталку с испуганно глядящим на него маленьким телом в дальнюю комнату.
— Лежи тихо! — покровительственно буркнул он Никите. Затем обернулся к медсестре: — Оставайтесь пока с ним. Если будете нужны, позову.
Товарищей из органов было трое. Двое в форме дорожно-постовой службы и сопровождающий носилки — в куртке конвоира и с автоматом наперевес.
«Это явно не по мою душу», — окончательно убедился Александр, изображая сосредоточенную заинтересованность под взглядами вошедших милиционеров.
— Добрый вечер. Вы дежурный врач? — Капитан был уже немолод и натянуто вежлив.
— Да. В чем дело?
— Мужчина без сознания. Дорожно-транспортное происшествие. — Проследовав взглядом за кивком офицера, Темнов узрел каталку с телом индивидуума позднепризывного возраста нормостенического сложения. Его одежда была обильно измазана землей, мелом и прочими неорганическими веществами.
— Характер и давность травмы известны?
— Минут сорок, максимум час назад. Предположительно, черепно-мозговая. А там, кто его знает.
— Заезжайте в ремзал. — Александр распахнул двери, пропуская медсестер с ценным грузом. Рассмотрев пациента, он с удовлетворением отметил естественную розовость слизистых оболочек и ровное дыхание.
— Ожидайте в холле, — кивнул Темнов служителям закона, но автоматчик, словно не слыша императивных врачебных указаний, проследовал за носилками.
— Простите. Я же сказал, ожидайте. Зачем толпу создавать? Вы же сами говорите «без сознания». Кого вы будете охранять? Он что, встанет и убежит?
— Успокойтесь, доктор, — холодной волной флегмы окатил его капитан, — мы четко следуем инструкциям.
— Ваши инструкции предписывают охрану арестантов и в бессознательном состоянии? — Природная язвительность взяла свое, невзирая на остаточную нервозность.
— Ну, во-первых, он пока еще не арестант, а всего лишь подозреваемый. А во-вторых, — капитан, к вящему удовольствию Александра, запнулся, подыскивая подходящую формулировку, — он не совсем без сознания. Во всяком случае, у нас есть некоторые основания так полагать.
Темнов недоуменно оглянулся на тело пациента. «Не совсем арестанта» он еще мог себе представить, похоже, у милиции имелись виды на несчастного, но ордер пока не выписан, или, точнее, схватить-то схватили, а до места еще не довезли, дабы подобающим образом все оформить. Но «не совсем без сознания» — это что-то новое. Не дежурство, а ночь сюрпризов какая-то…
— Мы думаем, что он притворяется, — пояснил капитан, — и потому обратились к вам. Врачи, полагаю, смогут отличить ложную кому от истинной.
Александр занялся непосредственным осмотром пациента. Зрачки равные, глазные рефлексы в норме. Не показатель… Сухожильные реакции — ничего особенного. Пульс, давление, дыхание — не зацепишься. Видимых травм, не считая нескольких ссадин на руках, нет.
— Разденьте его. — Поднаторевшим в искусстве обнажения санитаркам потребовались считаные секунды, чтобы взору присутствующих предстало заляпанное синими озерцами татуировок тело.
— О, у парня, похоже, богатое прошлое по вашей линии, — разглядывая символические наколки на плечах и груди мужчины, заметил Темнов.
— Рецидивист. — Капитан не был склонен распространяться на эту тему. — Так что насчет диагноза?
— Рано, рано. Медицина — наука неточная и дотошная.
«Свежих» повреждений не было. Следы хирургических операций на животе и левом бедре — артефакты. Александр входил в раж. Стимулируя болевую чувствительность околоушными и подключичными надавливаниями, он смог добиться лишь трепетания век и легкой гримасы — реакции «тянули» как на симуляцию, так и на кому первой степени. И это при его тяжелой руке! Да-а, если и притворщик, то достойный.
— Доктор, а может, его того… Ну-у… — Молодой лейтенант, подавший, наконец, голос, взялся за резиновую дубинку. Он, похоже, сочувствовал затруднениям Темнова и, по доброте душевной, предлагал свой метод стимуляции.
Капитан одарил напарника негодующим взглядом. Охранник, устроившись на подоконнике, сохранял нейтралитет, не сводя глаз с обнаженного тела.
Отрывочные и разрозненные, но оттого не менее ценные воспоминания о многих давно ушедших от нас известных писателях. Василь Быков, Владимир Уткин, Эрик Сафонов, Петр Паламарчук, Солоухин, Вепсов и многие другие… Все они были хорошими знакомыми Кожедуба, а многие и друзьями. В лихие 90-е годы близкие друзья ушли навсегда, а воспоминания остались. Написано все с присущим Алесю Кожедубу юмором, иногда грустным.
С кем отдыхают на Сардинии русские олигархи? Кому дарят желтые бриллианты Graff? Кто все больше заселяет особняки Рублевки? Кому, в конце концов, завидует каждая вторая особа женского пола? Ответ очевиден — шлюхам! Значит, нужно стать шлюхой? Или ею станет другая, которая чуть умнее тебя… Книга Мии Лобутич шокирует своей откровенностью, взглядом на мир изнутри. В ней — тонкая психология женщины, умело использующей свой главный дар и с его помощью добивающейся в современном мире всего, чего можно пожелать.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Нетребо Леонид Васильевич родился в 1957 году в Ташкенте. Окончил Тюменский Индустриальный институт. Член литературного объединения «Надым». Публиковался в еженедельнике «Литературная Россия», в журналах «Ямальский меридиан», «Тюркский мир», «Мир Севера», в альманахе «Окно на Север». Автор книги «Пангоды» (Екатеринбург, 1999 г). Живет в поселке Пангоды Надымского района.
Онора выросла среди бескрайних зеленых долин Ирландии и никогда не думала, что когда-то будет вынуждена покинуть край предков. Ведь именно здесь она нашла свою первую любовь, вышла замуж и родила прекрасных малышей. Но в середине ХІХ века начинается великий голод и муж Оноры Майкл умирает. Вместе с детьми и сестрой Майрой Онора отплывает в Америку, где эмигрантов никто не ждет. Начинается череда жизненных испытаний: разочарования и холодное безразличие чужой страны, нищета, тяжелый труд, гражданская война… Через все это семье Келли предстоит пройти и выстоять, не потеряв друг друга.
Десять лет назад украинские врачи вынесли Юле приговор: к своему восемнадцатому дню рождения она должна умереть. Эта книга – своеобразный дневник-исповедь, где каждая строчка – не воображение автора, а события из ее жизни. История Юли приводит нас к тем дням, когда ей казалось – ничего не изменить, когда она не узнавала свое лицо и тело, а рыжие волосы отражались в зеркале фиолетовыми, за одну ночь изменив цвет… С удивительной откровенностью и оптимизмом, который в таких обстоятельствах кажется невероятным, Юля рассказывает, как заново училась любить жизнь и наслаждаться ею, что становится самым важным, когда рождаешься во второй раз.
Склиф – это не институт и не больница. Это особый мир. Доктору Данилову посчастливилось» устроиться на работу в место, которое называют и «Кузницей здоровья», и «Фабрикой смерти», и «Главной помойкой Минздрава».Вы знаете, сколько существует способов самоубийства и что делают с несостоявшимися смертниками врачи? Что хуже – отравиться дорогим героином или дешевым нашатырем? Герои и подлецы, циники и святые…Некоторые говорят, что Склиф – это нечто среднее между бойней и церковью.Сколько можно продержаться в главном институте Скорой помощи Данилов не знал, тем более, после одного страшного случая.
Кожно-венерологический диспансер — самое таинственное из всех медицинских учреждений. Здесь не задерживаются те, кто не умеет держать язык за зубами… Доктор Данилов думал, что нашел спокойную работу, но очень скоро понял, что он ошибся. Сифилис и гонорея излечимы, глупость — нет.КВД — это место, где надо всегда быть начеку. Стоит однажды расслабиться — и ты пропал. Но самое интересное в кожно-венерологическом диспансере — это не диагнозы, а причины заболеваний. Вот тут-то и начинается самый настоящий триллер с элементами комедии.
В этой книге собраны самые яркие, искрометные, удивительные и трагикомичные истории из врачебной практики, которые уже успели полюбиться тысячам читателей.Здесь и феерические рассказы Дениса Цепова о его работе акушером в Лондоне. И сумасшедшие будни отечественной психиатрии в изложении Максима Малявина. И курьезные случаи из жизни бригады скорой помощи, описанные Дианой Вежиной и Михаилом Дайнекой. И невероятные истории о студентах-медиках от Дарьи Форель. В общем, может, и хотелось бы нарочно придумать что-нибудь такое, а не получится.
Перед вами – один из самых увлекательных романов Андрея Шляхова. Холодный кафельный пол, угрюмые санитары, падающие в обморок студенты-медики. Бывалый доктор Данилов оказывается в морге, к счастью пока как сотрудник этого таинственного учреждения. Изнанка жизни патологоанатомов еще страшнее, чем видится нам, простым обывателям. Вперед, в царство Аида, только не оглядывайтесь и не закрывайте книгу – все самое интересное только начинается.