Сперанца - [6]
Минга наказывала уходящим, чтобы они прислали гробовщика, известили священника и постарались снестись с родственниками невестки.
Цван ничего не говорил: он был оскорблен. Дочери его сына дать имя суки! И какой суки!
Все в долине стали бы смеяться над ними, если бы узнали… Добро бы хоть была собака как собака, а то ведь сущее наказанье: никого не слушалась, не хотела сидеть на привязи… Целый день носилась по болоту, прибегала только к вечеру и не раз портила всю охоту, потому что не желала служить человеку и охотилась сама по себе. Еще бы ему ее не помнить!.. Он чуть с ума не сошел от этой собаки…
В конце концов доктор решил оставить ее в лесу. Не прошло и недели, как она вернулась. Еще того хуже!
Он хотел кому-нибудь уступить ее, но в тот день, когда за ней пришли, она сбежала и вернулась только через двое суток.
Так оно всегда и получалось. Всякий раз, как ее собирались куда-нибудь увести, она исчезала, и ее невозможно было разыскать. Наконец, в один прекрасный день ей это надоело, и она убежала совсем, оскорбленная пренебрежением хозяина.
Иногда её видели в долине; но домой она больше не возвращалась. Охотники жаловались, что эта дикая собака портит им всю музыку.
Она появлялась и исчезала, прибегала назад и опять уносилась, будто нарочно, чтобы отвлечь собак и спугнуть дичь.
В нее стреляли, но не могли попасть.
Потом в долине, в домах и на фермах женщины начали жаловаться, что пропадают яйца и куры. Стали расставлять капканы, но собака была хитрая и никогда не попадалась. Наконец она как сквозь землю провалилась. Кто знает, что с нею сталось!
Но он, Цван, никогда ее не забывал. С годами в его воспоминаниях она приобрела сверхъестественные свойства.
Он сделал последнюю попытку воспротивиться.
— Я, — сказал он, когда врачи стали прощаться, — я знал только одну Сперанцу, и с меня хватит. Бьюсь об заклад, что и доктор помнит…
— Как не помнить!
— А! Я думал, вы ее позабыли… Как же вы тогда решились дать такое имя христианскому дитяти?
— Но это же, Цван, вполне христианское имя. Все мы надеемся, все мы чего-нибудь ждем от жизни. Беда, когда человек ничего не добивается, ни на что не надеется и ходит по земле как пришибленный…
— Да, да, вы красно говорите, но в этой суке было мало чего христианского. Да хорошо ли вы ее помните? Что правда, то правда, никак не скажешь, что это была безобразная собака… Наоборот, красивая: и статьями взяла, и шерсть, как шелковая, так и блестит… Но уж бесноватая…
— Выходит, для тебя все дело в характере, и будь она, к примеру, такая, как Диана, ты бы ничего не имел против…
— Как хотите, так и понимайте… По-вашему, это подходящее имя? Ну, раз так, неважно, что я думаю.
И он отвернулся.
Доктор, улыбаясь и покачивая головой, взобрался на двуколку, махнул на прощание кнутом и уехал, увозя с собой свидетельство о рождении Сперанцы Мори.
Глава шестая
Родственники из Романьи прибыли два дня спустя, за несколько часов до похорон.
Роза еще в детстве осталась сиротой. У нее не было ни братьев, ни сестер. Приехали поэтому из мужской родни два дяди и двоюродный брат, из женской — тетка, две двоюродные сестры и крестная.
От селения они добирались пешком. Кто-то им указал дорогу, и они направились к долине. Но не раз им приходилось повертывать назад, натыкаясь на болото.
Мужчины были с ног до головы одеты в черное,
Черные костюмы с толстой серебряной цепочкой, выпущенной поверх жилета, черные шляпы, черные от загара и дорожной пыли лица, шеи, руки.
Они двигались гуськом, не разговаривая друг с другом.
За ними шли женщины, тоже гуськом, тоже в темных платьях, но без платков на голове — в отличие от женщин из долины. Зато, у них были широкие шали из черного шелка с бахромой и длинные серьги, свисавшие почти до плеч и звеневшие при каждом движении.
Они были похожи на цыганок в парадной одежде.
В одном месте они оказались на вязкой заболоченной почве и сняли башмаки. От этого все сразу почувствовали себя свободнее, приободрились и пошли быстрее.
Так они и двигались в молчании друг за другом, со шляпами на голове и с башмаками в руках, когда их увидел Цван.
Он удивился и уже готов был отпустить нелестное замечание по адресу странной компании, но вдруг понял, кто эти люди.
Тогда он вбежал в дом позвать сына.
— Берто! Приехали эти, с окраины…
Неизвестно почему Цван упорно называл так побережье.
Люди «с окраины» обнялись с Берто, который каждого называл по имени. Даже женщины обняли и расцеловали его.
Потом все пошли к покойнице, и женщины заголосили, а крестная поцеловала Розу и надела ей на палец золотое колечко.
Цван был ошеломлен этим жестом.
В долине люди практичнее. Здесь никогда не оставляют золото мертвым. Им оно ни к чему, и рано или поздно все равно достанется какому-нибудь бессовестному могильщику. Но об этом вслух не говорят. Когда с покойника перед похоронами снимают золотые вещи, то объясняют это тем, что хотят сохранить их на память.
Садясь за стол, гости не сняли шляп. Ели они медленно и говорили с важностью. Однако Цван обнаружил у них качество, возбудившее его восхищение. Понаблюдав за ними, он нашел, что это люди компанейские, а по части выпивки, пожалуй, и ему не уступят.
Очень теплая и трогательная повесть о жизни городской бедноты в послевоенной Италии. Середина XX века, маленький двор, где все друг друга знают. Грузчики, прачки, сапожники, гладильщицы, пенсионеры, пытающаяся хоть как-то заработать молодежь… Горести и радости совсем простых людей, вынужденных прозябать в нищете, но не растерявших человеческое достоинство и чувство юмора. Но однажды на их дворик обрушивается по-настоящему большая беда…
В романе Б. Юхананова «Моментальные записки сентиментального солдатика» за, казалось бы, знакомой формой дневника скрывается особая жанровая игра, суть которой в скрупулезной фиксации каждой секунды бытия. Этой игрой увлечен герой — Никита Ильин — с первого до последнего дня своей службы в армии он записывает все происходящее с ним. Никита ничего не придумывает, он подсматривает, подглядывает, подслушивает за сослуживцами. В своих записках герой с беспощадной откровенностью повествует об армейских буднях — здесь его романтическая душа сталкивается со всеми перипетиями солдатской жизни, встречается с трагическими потерями и переживает опыт самопознания.
Повесть «Пробел» (один из самых абстрактных, «белых» текстов Клода Луи-Комбе), по словам самого писателя, была во многом инспирирована чтением «Откровенных рассказов странника духовному своему отцу», повлекшим его определенный отход от языческих мифологем в сторону христианских, от гибельной для своего сына фигуры Magna Mater к странному симбиозу андрогинных упований и христианской веры. Белизна в «онтологическом триллере» «Пробел» (1980) оказывается отнюдь не бесцветным просветом в бытии, а рифмующимся с белизной неисписанной страницы пробелом, тем Событием par excellence, каковым становится лепра белизны, беспросветное, кромешное обесцвечивание, растворение самой структуры, самой фактуры бытия, расслоение амальгамы плоти и духа, единственно способное стать подложкой, ложем для зачатия нового тела: Текста, в свою очередь пытающегося связать без зазора, каковой неминуемо оборачивается зиянием, слово и существование, жизнь и письмо.
![В долине смертной тени [Эпидемия]](/storage/book-covers/20/20b59336dc28de47dc7a206b6ad9ee6ea45788bb.jpg)
В 2020 году человечество накрыл новый смертоносный вирус. Он повлиял на жизнь едва ли не всех стран на планете, решительно и нагло вторгся в судьбы миллиардов людей, нарушив их привычное существование, а некоторых заставил пережить самый настоящий страх смерти. Многим в этой ситуации пришлось задуматься над фундаментальными принципами, по которым они жили до сих пор. Не все из них прошли проверку этим испытанием, кого-то из людей обстоятельства заставили переосмыслить все то, что еще недавно казалось для них абсолютно незыблемым.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.
Журналист, креативный директор сервиса Xsolla и бывший автор Game.EXE и «Афиши» Андрей Подшибякин и его вторая книга «Игрожур. Великий русский роман про игры» – прямое продолжение первых глав истории, изначально публиковавшихся в «ЖЖ» и в российском PC Gamer, где он был главным редактором. Главный герой «Игрожура» – старшеклассник Юра Черепанов, который переезжает из сибирского городка в Москву, чтобы работать в своём любимом журнале «Мания страны навигаторов». Постепенно герой знакомится с реалиями редакции и понимает, что в издании всё устроено совсем не так, как ему казалось. Содержит нецензурную брань.
Острое социальное зрение отличает повести ивановского прозаика Владимира Мазурина. Они посвящены жизни сегодняшнего села. В повести «Ниночка», например, добрые работящие родители вдруг с горечью понимают, что у них выросла дочь, которая ищет только легких благ и ни во что не ставит труд, порядочность, честность… Автор утверждает, что что героиня далеко не исключение, она в какой-то мере следствие того нравственного перекоса, к которому привели социально-экономические неустройства в жизни села. О самом страшном зле — пьянстве — повесть «Дурные деньги».