Спенсервиль - [58]

– Замолчи.

Немногочисленные прохожие оглядывались на них и старались обходить их стороной.

– Этот сукин сын… потом он стал надо мной насмехаться… говорить, что она как баба никуда не годится… что она ему больше не нужна…

– Заткнись ты! Заткнись, черт побери! – разозлился Кит. Он крепко ухватил Билли под руку, протащил его по улице и буквально впихнул в свой «блейзер».

Кит выехал из города и направился на запад.

– Куда ехать? Где та ферма, на которой ты живешь?

Билли лежал на переднем сиденье, обмякнув и сползая вниз, голова его болталась из стороны в сторону.

– Восьмая дорога… черт, мне нехорошо, – задыхаясь, проговорил он.

Кит опустил окно с его стороны и выставил Билли головой наружу.

– Блюй на дорогу.

Билли издал какой-то горловой звук, но больше у него ничего не получилось.

– Не могу… останови машину…

В конце концов Кит все-таки нашел старую ферму Каули: имя ее владельцев было написано краской на амбаре. Он подъехал к погруженному во тьму дому, остановился позади какого-то голубого пикапа, потом с трудом выволок Билли из машины и помог ему забраться на крыльцо. Входная дверь, как и следовало ожидать, оказалась незаперта – Кит втащил почти не передвигавшего ноги Билли внутрь, отыскал в темноте гостиную и бросил его на диван. Он уже направился к выходу, но тут же вернулся, уложил Билли немного поудобнее, стянул с него ботинки и снова шагнул к двери, собираясь уйти.

– Кит. Эй, Кит? – позвал его Билли.

– Да? – обернулся Кит.

– Рад был тебя встретить, парень. Очень рад…

Кит наклонился к нему, так, что их лица оказались почти вплотную друг к другу, и скомандовал, медленно и отчетливо выговаривая каждое слово:

– Собраться, солдат! Взять себя в руки!

Глаза Билли широко распахнулись, и, словно мгновенно протрезвев, он четко произнес:

– Слушаюсь, сэр!

Кит направился к двери и, уже выходя из нее, услышал позади себя голос:

– Эй, парень, я твой должник.

Кит уселся в свой «блейзер» и выехал на проселочную дорогу. Здесь, на обочине, стояла полицейская машина из Спенсервиля. Кит двинулся вперед, ожидая, что та последует за ним, но, не увидев в зеркале ее фар, подумал, не приехали ли они затем, чтобы до конца посчитаться с Билли. Он поколебался, раздумывая, возвращаться ему или нет, но потом решил, что на сегодня хватит уже испытывать судьбу.

На полпути к дому Кит обнаружил, что его, включив мигалки, преследует другая машина спенсервильской полиции.

Кит подъехал к повороту, ведущему к его дому, и остановился. Полицейская машина стала в нескольких футах позади него. Кит остался сидеть на своем месте. Копы – в своей машине. Так они посидели минут пять, потом Кит свернул и поехал к дому, а полицейская машина двинулась дальше по шоссе.

Игра явно становилась горячее. На этот раз Кит не стал прятать «блейзер» в саду, а оставил его перед входом и вошел в дом.

Он поднялся прямо наверх, достал из бюро свой девятимиллиметровый «глок», зарядил его и положил на ночной столик.

Потом разделся и улегся в постель. Он был еще слишком возбужден и поначалу никак не мог заснуть, но потом впал в состояние полусна, которому он научился когда-то во Вьетнаме, а позднее отточил свое умение во многих других местах: тело его отдыхало, но все чувства были настороже, и он смог бы пробудиться в мгновение ока.

Ум его начал работать в тех направлениях, в которых Кит ни за что не позволил бы ему действовать, если бы действительно бодрствовал и полностью контролировал ход своих мыслей. И он подсказывал сейчас Киту, что собственный родной дом превратился для него в последнее поле боя; впрочем, Кит и раньше понимал, что так непременно случится, если только он вернется назад. Это была величайшая тайна, которую он носил в себе и все эти годы пытался спрятать от себя в собственном подсознании. То, что он знал и помнил о Клиффе Бакстере, вовсе не было столь туманным и неопределенно-расплывчатым, как он дал понять Портерам; не были эти воспоминания и столь поверхностными, как он убеждал самого себя. Напротив, он отлично помнил этого мерзавца и хулигана; помнил, что Клифф Бакстер много раз намеренно задирал его; помнил, как освистывал его Бакстер во время футбольных матчей; и очень хорошо помнил, как Клифф Бакстер пожирал глазами Энни Прентис всякий раз, когда встречался с ней в школе, на танцах, в бассейне или где-нибудь еще. Не забыл он и тот случай осенью, во время уборки сена, когда Бакстер, подсаживая Энни на воз с сеном, положил свою лапу ей на бедро.

Конечно, Киту следовало бы тогда как-то на это среагировать, но Энни держала себя так, будто Клиффа Бакстера просто не существует на свете, а Кит сознавал, что лучший способ привести в ярость такого человека, как Бакстер, – это сделать вид, что ничего не замечаешь. Злость Бакстера действительно нарастала с каждым месяцем, и Кит это видел. Но этот подонок был достаточно умен, чтобы не переступать черту. Разумеется, рано или поздно он должен был это сделать, но наступил июнь – Кит и Энни окончили школу и уехали в колледж.

Кит так никогда и не уяснил для себя, на самом ли деле Бакстер испытывал искренний интерес к Энни, или же для него это было лишь еще одним способом подразнить Кита, которого он ненавидел по совершенно непонятной причине. И когда Кит узнал, что Клифф Бакстер и Энни Прентис поженились, то не столько испытал гнев, сколько был поражен самой этой новостью. Она потрясла его примерно так же, как если бы ему сказали, что рай и ад поменялись местами или же что все, во что он привык верить, не соответствует действительности. Но шли годы, Кит стал немного лучше разбираться в тонкостях отношений между мужчиной и женщиной и постепенно пришел к заключению, что ему понятны побудительные причины, толкнувшие Клиффа Бакстера и Энни Прентис друг к другу.