Спецслужбы Белого движения, 1918-1922. Контрразведка - [40]

.

Поскольку контрразведчики проявляли повышенное внимание к лицам мужского пола, вместо них в белогвардейский тыл направлялись подростки, инвалиды, а также женщины, которые, следуя за солдатами в качестве их жен, сеяли замешательство, частные неудачи белогвардейцев преподносили в преувеличенной форме, что пагубно влияло на настроение войск. В результате такой пропаганды во вновь сформированных частях чувствовалась дезорганизованность, были случаи отказа идти в бой, а также убийства своих командиров[292]. «Советская пропаганда, пожалуй, самое страшное оружие», — констатировала деникинская газета «Жизнь» в 1919 году[293].

Успехи советской агитации руководители деникинских спецслужб не без основания объясняли усталостью населения от войны, удорожанием жизненного уровня, победами красных частей и разочарованием в помощи союзников[294].

Нерешенный «земельный вопрос», частые реквизиции, грабежи, террор, низкая заработная плата, высокие цены на товары первой необходимости, спекуляция негативно воспринимались аполитично настроенными городскими и сельскими жителями. Этим обстоятельством воспользовались большевики, умело проводя пропагандистские акции. Исследователь психологической войны В.Г. Крысько, изучивший опыт большевистской пропаганды в Годы Гражданской войны, не согласен с тем, что действенность большевистской пропаганды объяснялась высоким идейным содержанием. По его мнению, «главное для эффективности пропагандистского воздействия — не само содержание агитационно-пропагандистских материалов, а соответствие его общей военно-политической ситуации, конкретной оперативно-тактической обстановке, морально-политическому состоянию противника, его социально-психологическим особенностям»[295].

Недостаточное финансирование и неудачный подбор сотрудников контрразведки, неудовлетворительное взаимодействие между органами безопасности и уголовно-розыскными структурами позволяли агитаторам целенаправленно проводить разрушительную работу в белогвардейском тылу.

Отсутствие сплошной линии фронта, слабо контролируемый въезд и выезд морским транспортом позволяли большевикам проникать на территорию ВСЮР и проводить работу по дезорганизации белогвардейского тыла.

По данным контрразведки, за взятки чиновники административных учреждений способствовали проезду и укрывательству советских эмиссаров. Спецслужбы установили широкое участие пароходных судовладельцев и судовых команд в провозе нелегальных пассажиров. Расследованием выявлено, что из всех способов нелегального перевоза наиболее распространенными являлись: внесение пассажиров в списки команд на различные должности (кочегары, матросы, лакеи и т. д.); укрывание в различных хозяйственных и служебных помещениях и даже бочках; продажа в Новороссийске в кассах пароходных обществ билетов до Адлера, где их встречали агенты общества и снабжали билетами дальнего плавания, по которым пассажиры, не имея виз на выезд, уезжали во всех направлениях.

Злоупотребления приносили колоссальный доход предпринимателям и посредникам и способствовали укрывательству дезертиров, спекулянтов и агентов противника. В связи с этим полковник Р.Д. Мергин просил черноморского военного губернатора принять следующие меры: обязать частные пароходные общества продавать билеты на суда за границу лишь при предъявлении законной визы на выезд; производить проверку судовых команд с засвидетельствованием списков портовыми властями; обязать судовладельцев и капитанов пароходов не брать на борт пассажиров, не имевших права на выезд; установить ответственность по суду за нарушение возложенных обязательств; обязать все учреждения и должностных лиц, проводивших контроль пассажиров на судах, о каждом случае обнаруженных злоупотреблений возбуждать уголовное дело с указанием виновных[296].

Проблема коррупции на морском транспорте, способствовавшая проникновению большевиков и других преступных элементов на территорию ВСЮР, неоднократно поднималась руководителями спецслужб. Однако административными органами никаких мер для улучшения положения не принималось. Возможно ли было ожидать иной реакции, если, по данным полковника Р.Д. Мергина, в Черноморском губернаторстве должностные лица опутывались многочисленными посредниками, дававшими им взятки за принятие «нужных решений».

Значительно облегчали деятельность большевистского подполья разногласия между командованием ВСЮР и руководителями казачества Дона и Кубани, стоявшими на позициях «самостийности». Как отметил в своей монографии Н.Ф. Катков, сопротивление казачьей верхушки А.И. Деникину «давало коммунистам дополнительные возможности в идейно-политическом разложении войск и тыла противника»[297]. Даже А.И. Деникин был вынужден признать, что пропаганда «проникла в ряды оккупационных и белых войск и в занятые ими районы… Эта работа играла решающую роль в организации победы Красной армии»[298].

Заметим, что «внутренняя контрреволюция», с которой боролась всемогущая ВЧК, не была столь хорошо организованна, централизованно управляема и обеспечена денежными средствами, как большевистское подполье. Антисоветские организации, состоявшие в основном из офицеров и интеллигенции, по большому счету были предоставлены сами себе и не имели поддержки у широких слоев населения — рабочих и крестьянства.