Спецназ навсегда - [40]

— А документы? — не сдаётся Вован.

— А что документы? — ехидно улыбаюсь. — Они людей, Вова, похищали. Всех документов, только контракт. Так что, даже если и покатят на неё бочку, то пусть для начала найдут.

— А отпечатки пальцев?

— А сколько там народу перебывать успело? Или думаешь, после каждого раза там с хлоркой моют. Посуду свежую, как раз официантка приносила. Новую, она полапать не успела… ну ты понимаешь, занята была, — сально ухмыляюсь. — Так что если есть где, то надо ещё разобраться чьи они, эти отпечатки. Её или того, кто пару дней назад в том кабинете был. Не стирать же их было. Это подозрительно. А так похитил и похитил. Хотя искать, конечно, будут. Чтоб меня найти. Вот только скоро об этом забудут.

— Почему?

— Всё просто, друг мой Вова, не верю я, что генерала ментовского, который, крышевал Заволодского и Хасана, закроют. А вот если ему подкинуть это… — встав, достаю из сейфа ствол и пакетики с наркотой, забранные у диллеров. — Мне кажется, шикарный скандал будет. Как думаешь?

— Во! — напарник показал оттопыренный большой палец.

— Узнаешь, где живёт?

— Пару дней потребуется, — морщится Вован. — Аккуратно надо.

— Действуй.

Узнать-то Вован узнал. На третий день. Вот только было поздно. Заволодский покончил с собой в тюрьме. Повесился… И предсмертную записку оставил.

Дескать, оговорил честного человека. Мол, это была инсценировка, чтоб скрыть убийство партнёров по бизнесу. Киллера тоже нанял он. Деваха же та, которую, как оказалась, зовут Оксаной, (к счастью, это всё, что было известно о ней) была заранее внедрена, чтоб незаметно открыть киллеру дверь. А две проститутки, которые, были с ними, должны были выступить свидетелями. И ему теперь так стыдно, что аж жить не хочется.

Было ещё что-то, по поводу улик и новых обстоятельств у следствия. Но мне уже было плевать.

Бредятина ещё та. Белые нитки не то, что торчат, на ветру шевелятся. Но что-то мне подсказывает, что скоро те две девахи из клуба, что-нибудь «вспомнят»…

Сказать, что я был зол? Нет, не стоит. Я был в бешенстве.

Всё! Никаких подстав, товарищ генерал, никаких подстав. Только самоубийство… из пистолета с глушителем!

Глава девятнадцатая

— Ты посмотри, врёт и не краснеет, — качает головой Вован, сидя в кресле и пялясь в плазму на стене.

— А чего ему краснеть-то? Отсутствие совести не приговор, живут же люди без неё, — пожимаю плечами, наблюдая, как генерал Пивнюк разливается соловьём, рассказывая о том, как его хитро пытались подставить. Но у преступника ничего не вышло.

— Вот бы его прям на этом шоу грохнуть, — смеётся напарник.

— А смысл? — качаю головой. — Сделать из него жертву? Даже если заставить на экране признаться, толку то? Это ведь признание под давлением. Только в тупом кино, это прокатывает. А так любой человек тебе скажет, что такое признание ничего не стоит.

— Ну а чего ты добьёшься тем, что в тихую его грохнешь? Правда-то всё равно не восторжествует.

— Зато мир чище станет, — подмигивая, встаю с кровати, и, вынув из сейфа оружие и наркоту, начинаю собираться. — Ты не думай, что я в народные мстители подался. Они, как известно, плохо заканчивают. Не тягаться одиночке с государством. Но немного припугнуть продажных тварей надо. Просто чтоб не расслаблялись.

— Или это личное? — приподнимает бровь Вован, тоже уже собравшийся в путь.

— Да ты прав, это личное, — тру подбородок, — всё-таки, если бы я не увёл ту девчонку, а просто грохнул Заволодского, на неё не спустили бы всех собак.

— А если бы не пришёл, то её продали бы в бордель, — криво усмехается, — и эту цепочку можно продолжать очень долго. Ну что пошли?

— Пошли.

Всё дело в том, что сразу после прямого эфира генерал Пивнюк отправится к себе на дачу, к слову дачка у него, не у всякого такой дом. Не по средствам, я бы сказал, дачка та. Но самое интересное в другом… Хотя стоп. Давайте-ка вернёмся на несколько дней назад, когда я уже ходил убивать генерала, но не дошёл.

При здравом размышлении пришёл к выводу, что попасть в элитную многоэтажку напичканную камерами, посложнее, чем в дачный дом, пусть и находящийся в элитном посёлке.

Дело было вечером, ещё не ночь, но вполне стемнело. И не смотря на обильное освещение вдоль дорог, расположенных в посёлке, темноты было в достатке. Трёхметровый кирпичный забор не представлялся мне преградой, вот только лезть через него я не спешил.

Смутное чувство в груди, подсказывало, что что-то тут не так. Но это была не тревога, а скорее нечто приятное. Поэтому засев в придорожных кустиках попытался понять, что происходит. Сперва смотрел вокруг, но так и не смог понять, что меня беспокоит, затем, решил всё-таки прислушаться к себе. К тому, что внутри меня.

Как будто что-то шевелится и скребёт тонкими коготками. Что это? Та-а-ак… А с какой стороны? Да. Хороший вопрос. Потому что именно после него я сообразил, что это приятное, находится вон в том тёмном доме, через дорогу, по диагонали от генеральской дачи.

Сходить, посмотреть? Естественно. Нельзя оставлять такое без выяснения обстоятельств. Поэтому резво метнулся через дорогу, и, перемахнув через высокий забор, начал осторожно обходить дом по кругу.