Спецназ ГРУ против басмачей - [21]

Полыхающий базар пришлось обойти — в окрестных переулках встретили наши бойцы еще нескольких вооруженных басмачей, но те при виде хорошо оснащенных и облаченных в непривычную форму солдат или спасались бегством или добровольно разоружались. Красноармейцам командир поручал собирать ружья — для отчетности командованию.

Три группы встретились у рва уже за полночь.

— Ну и?

— Никаких следов эмира или его отряда.

— Думаешь, спрятались надежно?

— Нет, — сказал Ценаев. — Шарить по домам не будем. Он забрал с собой гарем — а шило в мешке не утаишь. Наверняка, охрана была выставлена с целью отвлечения внимания — если охраны много, значит наши будут думать, что эмир где-то здесь. Просто они не рассчитывали, что с нашей стороны будет столь массированная атака.

— И что? Пойдем дальше? — спросил командир красноармейцев Белов.

— А куда дальше? Дальше — граница. Войну развязывать товарищ Фрунзе вроде не приказывал? Нет, возвращаемся.

Напоследок Пехтин бросил коктейль Молотова в смотровой форт за границами рва — мало ли, вдруг кто там прячется. Никто не прятался, а только форт был уничтожен.

По возвращении в Бухару ребята узнали об аресте Савонина. Все как один стали предлагать варианты его освобождения, и только Ценаев серьезно призадумался. Весь следующий день он проходил как будто ударенный мешком — ни с кем не разговаривал и все валилось из рук. Без него никто ни на что не решался — он по праву занял место командира в отсутствие последнего.

Глава шестая

о том, что и на войне есть место чувствам

Поезд Энвера-паши прибыл в Бухару в полдень — солнце палило что было сил, желтый кирпич, которым были вымощены дороги старого города-крепости рассыпался в мелкую пыль под его неумолимыми лучами и копытами ослов и верблюдов, оживленно шла базарная торговля… Прошло всего лишь несколько дней после установления здесь новой власти, а казалось, будто и вовсе ничего не изменилось.

«Ленин прав, — думал Энвер-паша. — Конечно, Фрунзе не политик. Он может власть захватить, а вот удержать — для этого нужно особо рода умение». Бывший военный министр Османской империи справедливо полагал, что его познаний хватит, чтобы в одночасье перевернуть на попа размеренную и спокойную жизнь бывшего уже Бухарского эмирата.

Прежнее командование встречало Энвера на станции, которая тоже еще сохраняла следы былого величия — как-никак, еще 7 лет назад здесь побывал сам Государь император.

Когда турок сошел с вагона, Фрунзе сделал шаг вперед и протянул ему руку.

— Здравствуйте, товарищ Энвер! — сквозь зубы произнес он.

— Михаил Васильевич, — в лукавой восточной улыбке расплылся его собеседник. — Очень рад Вас видеть.

— Однако, еще несколько лет назад мы с Вами были лютыми врагами…

— Война — пережиток прошлого. При справедливом социалистическом строе войн вовсе не будет! — как по заученному отчеканил Энвер-паша. «Надо же, — подумал Фрунзе, — ты смотри как живо насобачился. Вот уж действительно скользкий тип, весьма скользкий».

— Как доехали?

— Спасибо, ничего, только жарковато.

— Ну да теперь придется потерпеть. Думаю, Вы здесь надолго. Говорят, Вас сюда рекомендовал сам Чичерин, а к его мнению Владимир Ильич очень прислушивается.

— Нет таких крепостей…

Фрунзе показал рукой на отменного ахал-текинца, приготовленного для передвижения нового московского эмиссара. Турок оценил дар, вскочил на коня, и делегация двинулась ко дворцу эмира, в котором расположился теперь штаб Советского военного командования.

Спустя полчаса на тот же перрон прибыл поезд из Кабула. Среди сошедших на землю Бухары был невысокий и неприметный англичанин в белом костюме. Он нанял носильщика, чтобы тот помог перетащить его увесистый багаж и отправить его в гостиницу, а сам шел до нее пешком.

По дороге он зашел на базар, купил немного абрикосов и, помыв их в ближайшем арыке, тут же съел. Неспеша, осматривая достопримечательности города-крепости — маленькие и узкие улочки, минареты мечетей, блуждая по лабиринту проулков и проездов, дошел он до местной гостиницы. Остановившись перед входом, смерил ее взглядом — когда-то здесь останавливались именитые особы. А сейчас, когда вся Средняя Азия, включая Бухарский эмират, была охвачена пламенем войны, сюда и носа никто не показывал…

Он вошел внутрь и подошел к администратору. Одетый по-турецки, в тюрбане, тот встретил его вежливо, но несколько нервозно — это объяснялось тем, что после установления в Бухаре Советской власти англичанам здесь было находиться небезопасно — равно как и местным вступать с ними в контакты.

— Меня зовут Уильям Стоквелл, на мое имя забронирован номер.

— Конечно, мистер Стоквелл, ваш номер 112. Вещи уже в номере. Прошу вас…

Поднявшись в номер, англичанин был немало удивлен, увидев в номере английского коммерсанта Стивенса, торговавшего с эмиром и имевшего значительные капиталовложения в соседнем Пакистане.

— Спасибо за бронь, но лишний раз встречаться нам все же не следует, как мне кажется, — бросил хозяин номера некстати ожидавшему его гостю. — Видите ли, мое настоящее имя и моя биография здесь не особо в чести, так что не хотелось бы, чтобы вслед за Вами сюда пришли советские чекисты.