Спецназ Его Императорского Величества - [35]

— Я тебе, корнет, вот что скажу, — понижая голос и делая знак, чтобы Николай подвинулся ближе, сказал Михаил Илларионович, — ты, дружок, все это другому главнокомандующему лучше расскажешь. А мне все равно с Наполеоном больше воевать не придется.

И после небольшой паузы добавил:

— Только пока не говори об этом никому, корнет Данилов. Договорились?

Глава пятая ФРИДЛАНД

I

— Срочное донесение… От генерал-лейтенанта Лестока.

Вид у капитана утомленный, хотя это трудно сказать наверняка, — все-таки ночь на дворе.

— Откуда?

Адъютант Беннингсена с удивлением смотрел на прусского офицера, прибывшего с донесением.

— Вы что, плохо слышите, господин адъютант? От коменданта Кенигсбергского гарнизона! — офицер был раздражен: не мудрено, столько проскакать ночью, рискуя нарваться на французов. — Потрудитесь немедленно доложить Леонтию Леонтьевичу!

По данным, полученным лазутчиками из штаба Наполеона, передовой корпус Ланна, расположенный западнее Фридланда, имеет приказ завлечь русскую армию в ловушку.

Его малочисленность является привлекательной для начала Вашего наступления на позиции французского корпуса. Однако Наполеон желает, чтобы наступающие русские дивизии и корпуса попали под огонь большого числа скрытых в темноте батарей, диспозиция которых доподлинно неизвестна.

Хочу предостеречь Вас до рассвета не начинать наступления на позиции отряда Ланна, дабы не понести значительные потери от артиллерийского огня противника.

Комендант Кенигсбергского гарнизона

Генерал-лейтенант Лесток.

Барон Беннингсен второй раз в свете лампы перечитал донесение. Он был в смятении. Противник вот он, рядом. И как никогда слаб, потому что передовой отряд Ланна оторвался от основных войск. И хотя силы его значительны, численный перевес на стороне русских. Кажется, все просто. Необходимо нанести удар с двух сторон озера, охватить клещами кавалерийских и пехотных колонн и раздавить, как гнилой орех. И деваться французам некуда — с одной стороны болото, с другой — озеро, вдоль которого атакующие русские колонны. Но оказывается, это очередная хитрость коварного Наполеона! Русских просто заманивают под губительный огонь батарей! И он, генерал от кавалерии Беннингсен, решивший, что этой ночью сможет нанести тяжелое поражение французам, чуть не попал в смертельную ловушку.

Издалека, с позиций противника, раздался орудийный залп. Гранаты разорвались в стороне. Откуда все-таки у Ланна большое число батарей? Ведь лазутчики утверждали, что только один корпус — и ничего больше! Хотя на то батареи и прятали, чтобы их нельзя было найти. Вот сейчас, когда уже темно, когда русские на исходной позиции для атаки, когда определены пути их наступления, орудия тихо выкатывают на дистанцию губительного картечного огня. Чтобы класть русских целыми полками! А Лесток действительно мог узнать об этом, даром, что сидит за столько верст в Кенигсберге. Здесь Пруссия, и у прусского генерала свои источники, из которых можно почерпнуть сведения.

Уже приняв решение с учетом поступившего донесения, Беннингсен, в силу природной осторожности, спросил адъютанта:

— А ты уверен, милый друг, что прискакал наш гонец из Кенигсберга?

— Очень похож, господин генерал! Типичный пруссак, я их за версту чую!

— За версту — не надо, в трех саженях не перепутай! Давай-ка так! Пулей слетай к драгунам, здесь рядом Московский полк, возьми кого-нибудь, кто получше по-немецки шпарит, и сюда. Пусть с ним, с порученцем, поговорит, как бы невзначай. А потом расскажет — пруссак к нам приехал, али кто.

Командующий русской армией достал из кармана брегет. Три часа ночи. До начала объявленной атаки на корпус Ланна оставался один час.

II

— Штаб-ротмистр Данилов, к командиру полка!

Громкая команда летела по ночной улице Фридланда, отражаясь от стен гулким эхом.

— Что там случилось у них? Командир напрямую вызывает. Обычно он так не делает. Может, забирают тебя вместе с ротой?

Командир эскадрона майор Тимохин спокоен. Он всегда спокоен перед атакой. Даже, можно сказать, меланхоличен, практически засыпает до того момента, пока не прозвучит команда: «К бою!» И тогда просто преображается. Исходящую от него ярость можно ощутить саженей за десять!

Данилов тоже спокоен, хотя небольшой повод для волнения есть. У него еще не заряжены пистолеты, и этот вызов весьма некстати. Не любит штаб-ротмистр делать это в спешке.

У командира полка Николай застал адъютанта командующего, что немало его озадачило.

— Данилов, вы у нас, говорят, с детства немецкий знаете? — вопрос командира полка удивил.

— Один из гувернеров был немец.

— Пруссак?

— Нет, саксонец.

— Это плохо. Ну, а поговорить если, то сможете отличить, настоящий пруссак перед вами или просто хорошо язык выучил?

— Это вряд ли! Не мог меня саксонец выучить прусскому произношению.

— Чему же он вас учил, Данилов?

— Стрелять учил.

— Да, не пустой человек — гувернер, знатно стрелять умеете! Но здесь задача другая. Боюсь, кроме вас, больше некого послать с произношением разбираться.

— А корнет Ландсберг из третьего эскадрона? — Данилов живо представил юношу, чем-то неуловимо похожего на него самого двухлетней давности.