Спецификация идитола - [15]

Ехали довольно долго.

Бобби честно привез его в полицейское отделение и сдал. Там дали шоффера и тело несчастного двинулось далее.

Это была дачка за городом. Там приняли тело не без сокрушения. Шоффер получил на чай и сдал № бобби.

В шесть утра Эпсор вышел из этого домика. Лицо его было сильно помято, после пьянства, но все же он был терпим, выбрит, умыт, сколько возможно.

Его ждал другой автомобиль. Поехали.

На повороте третьей, не то четвертой улицы некто шел и поплевывал на тротуар. Эпсор вынул из кармана записную книжку. Некто обождал пока его обогнал авто Эпсора, вытащил из за пазухи некоторое подобно пистолета и нацелился в автомобиль. И спрятал. А шоффер начал беспокойно оглядываться назад, замедлил ход и остановил машину.

— Что такое? — спросил Эпсор.

Шоффер вылез:

— Покрышка! Сейчас сменим… эх! и другая то же самое! Ловко!

Эпсор вышел из машины. Он доедет на трамвае.

Эпсор ушел, а шоффер возился с покрышками. Некто подошел, раскачиваясь к нему, присел, на корточки, потом скинул пиджак и начал деятельно помогать шофферу. Он обнаружил кое-какие знания в этом деле. «Да вы не шоффер ли?» — Нет, он механик, но сталкивался и с этим добром. Чорт знает что: по гвоздю в каждой шине!

Эпсор вышел за поворот, но не стал дожидаться трамвая, взял кеб и уехал.

Аэродром. «Готова машина для Бигерля?» — «Готова». — «Мы едем».

Моноплан унес его. Над океаном — на Запад.

«Где господин Эпсор?» — спрашивал тоненький мужчинишка у швейцара банка, одолжив ему предварительно сигару и поговорив о тяготах швейцарской службы. «Уехали в отпуск, кажется, что в Биарриц…»

Тот же человек путем ничего не мог добиться от шоффера.

После этого он почесал в затылке, помотал головой недоверчиво и пошел на радиостанцию. У него там было неотложное дело. Биарриц… сказки это, а не Биарриц, — проверим, во всяком случае. Это не так трудно. В таких местах всегда есть наши молодцы.

24 Лиса становится порядочным человеком

— Так ты знаешь, несчастный, что такое радиосигнализация около несгораемой кассы.

— Ну?

— Дубина! ты еще и не подошел к этой анафемской кассе, как она тебе влепит пулю в лоб.

— Рассказывай!

— Пусть у тебя заведутся кролики в ухе, если я вру. Она чует нашего брата, как хорошая девчонка с тротуара.

— Это же сатанинское дело.

— Есть!

— Так он и влопался?

— В самую точку!

— Его схватили?

— После того, как тебе всунут пол унца свинца в череп, ты ведь не станешь препираться с буйволами, не правда ли?

— Нипочем. Это против моих принципов.

— Вот. И он был того же мнения на этот счет.

— Я скажу тебе, Угорь, нам дьявольски не везет!

— Да, Лиса, над нами стоит пропеть мормонскую панихиду. Скажи-ка мне, а где — Сверло?

— Боюсь, что он сбежал. Если его только не маринуют где-нибудь буйволы. Нет от него никаких вестей.

Ночью к Лисе постучались в окно. Первым его движением было бежать. Но у него было подготовлено кое что на этот счет. Он подтянулся к окну и спросил:

— Что нужно?

— Лиса? — спросили из за окошка.

— А хоть бы и Лиса?

— Хотите тысячу долларов?

— Положите на окно и идите к сатане на рога, покуда я не достал винтовки со стены.

— Ладно, — вы хороший малый, я вижу. Кладу тысячу на окно.

— Ей-ей, я снял карабин.

— Повесьте обратно. Я вам дам еще тысячу, если вы меня впустите.

— У меня только шесть патронов, а я так полагаю, что вас человек двадцать. Неудобно будет, если угощенья не хватит на всех.

— Я один, клянусь знаменем Штатов, Южной Дакотой и негрским мясом!

Лиса встал. Он вылез на крышу — и увидал в рассветной тьме, что действительно перед его окном вертится всего лишь один человек. Он разбудил своего Угря и впустил.

— Уф, — сказал тот, — и здорово же вы запрятались! третий месяц, как я бегаю за вами, как гончая собака.

— Я не ищу известности, — ответил царственный Лиса, — скажу по правде: она мне противна. Это потому, что я противник смертной казни.

— Что делать, — ответил гость, — многие ее не любят. Ну вот что: чтобы вы не думали, что я враг: — ваш приятель, тот, у которого родимое пятно на лодыжке, говорит немного в нос и здоровые усы; — кажется, — я не утверждаю этого, — его зовут у ваших — Сверло, — так вот он сидит сейчас в Будапеште, и крепко сидит. Но он держится, и не выдает ваших. А он бы мог вас всех устроить на креслице… да. А то ведь и кое кто другой мог бы добраться до вас, как добрался я.

— Это еще полдела добраться, — ответил Угорь, — надо еще и выбраться!

— Пустяк, — сказал гость, вынул из кармана револьвер и бросил на стол, — вот и вся моя амуниция, пожалуйте.

— Ну-с, — сказал Лиса, покосившись на револьвер, — а дальше что?

— Тысяча долларов лежит на окошке; с той стороны. Вот другая, — он кинул на стол пачку билетов. — Осталось еще две, одна вам, другая мне на обратный путь. Вы люди серьезные и не станете заниматься пустяками.

— Ну, да, — ответил Лиса, который все мрачнел, — говорите-ка, в чем дело. И как вы до меня добрались. Вы от Стифлэта?

— Не угадали, — ответил гость, — от Монса из Бостона. Мы изловили дюжины две ваших ребят, если уж говорить по правде… но у вас прекрасно все устроено! — и большинство из них и знать не знали на кого они работают. Но все таки — я у вас. Советую вам переменить квартиру и кое что изменить в организации. Но не в том дело. В одном из ваших отделений было мокрое дело с банкиром Варфалло в Минас-Джеерасе. Помните?