Специальный парижский выпуск - [24]

– Еще, еще. Стоп! – он что-то поправил. – Еще немного, дорогая. Теперь пройдитесь. – Покачивая бедрами, Рене направилась к швейным машинам. Найт следил за ней, сощурив глаза. – Все в порядке. Стоп. Достаточно, душа моя… Марта!

– Да? – пожилая полная женщина в черном, как из-под земли, выросла за его спиной.

– Снимите это с Рене и передайте закройщикам, – распорядился он. – Для нижней юбки можно взять «toile» номер 18. Срочно. Это для леди Прендергаст.

Появилась китаянка в самом странном одеянии, какое когда-либо видел Генри: длинное вечернее платье, сделанное из цельного куска грубого светлого холста, густо испещренного карандашными метками.

– Я надела «toile» номер 24, мистер Найт. Мисс Марта говорит… – начала китаянка с легким приятным акцентом.

– Пусть она говорит все, что угодно, но я сейчас занят, – перебил Найт. – Вы видите, меня ждут. Ступайте.

Китаянка пожала плечами и удалилась. Найт повернулся к Генри.

– Мне ужасно неприятно, что я заставил вас ждать, инспектор! Но на следующей неделе состоится показ моих летних моделей, к тому же сезон в разгаре, и все женщины в Лондоне, как сговорившись, что-то себе шьют…

Генри заметил, что молодой художник и вправду выглядит усталым. Они прошли в кабинет Найта, где царил еще больший хаос, чем в ателье. Стол и стены были покрыты эскизами платьев. К большинству из них пришпилено по несколько лоскутков. Оставшаяся: часть комнаты утопала под сугробами газет и фотографий, среди которых Генри обратил внимание на одну, где была снята Вероника, явно собирающаяся спрыгнуть с Эйфелевой башни. Николас сбросил с кресла пачку газет и предложил Генри сесть. Сам он сел с другой стороны стола в вертящееся кожаное кресло, раскрыл золотой портсигар и протянул Тиббету.

– Сигарету, инспектор! Ну вот, теперь можно и поговорить. Генри начал мягко, чуть ли не робко.

– Я не рассчитываю, мистер Найт, что вы сможете мне многое сообщить. Но, но почему-то мне кажется, что ваши суждения могут оказаться ценными.

Николас просиял.

– Все, что в моих силах… – Он сделал широкий жест рукой. Казалось, он уже преодолел свою нервозность, так удивившую Тиббета в ресторане.

– Для начала скажите, знали ли вы Элен Пэнкхерст?

– Нет. То есть почти не знал. Я о ней, конечно, слышал, но мне чаще приходится иметь дело с сотрудниками отдела мод – Терезой, Бет и другими.

– Сейчас я пытаюсь, – сказал Генри, – воссоздать картину подлинных взаимоотношений между некоторыми людьми.

Найт вдруг перестал улыбаться, он будто чего-то испугался.

– О чем вы говорите, инспектор?

– Я говорю об отношениях мисс Пэнкхерст с другими сотрудниками редакции.

– А-а, – успокоился Найт. – Я расскажу вам все, что знаю. – Он помолчал, словно обдумывал, с чего начать. – Вы, конечно, понимаете, что мир моды – необычный мир.

– Мне все это твердят, – ответил Генри.

– Дело не в том, что люди в нем не такие, какими кажутся, – сказал Николас. – Наоборот, они даже преувеличивают свои качества.

– Это я успел заметить, – кивнул Генри.

– Возьмем, к примеру. Тетушку, – продолжал Николас. – Вы, я думаю, уже знакомы с ним?

– Знаком! – с чувством ответил Генри.

– Так вот он – форменный мошенник, – злобно заявил Николас. – По сути дела, заурядный, тупоголовый ирландец. Очень заурядный, – чуть ли не с завистью добавил он. – Но положение обязывает его изображать из себя чудака. А вот Элен Пэнкхерст в этой игре не участвовала. Она просто оставалась сама собой. Так мне говорили… – Кто именно?

***

– Ну.., это общеизвестно, – отмахнулся Николас. – А возьмите Терезу и Майкла. Разве это брак? Это чистый фарс! – Николас засмеялся. – Тереза – дочь лорда Клэндона. Денег куры не клюют. Работать она пошла просто, чтобы развлечься. И лишь много позже вдруг обнаружилось, что у нее есть это мистическое чувство моды. Майкл выгодно женился, что говорить. Едва ли Клэндоны были в восторге. Но, что самое смешное, сейчас все наоборот. – То есть?

– Теперь Майкл знаменитость. Не будь он зятем Клэндонов, им сейчас не удалось бы залучить его даже на обед. Генри в этом усомнился, но ответил лишь:

– Это еще не означает, что их брак – фарс.

– Я не хочу казаться злым, – с ханжеским видом сказал Николас, – но Тереза не из тех, кого назовешь сложной натурой. Зато у Майкла столько самых разнообразных интересов, – ядовито произнес он. – О нем многое говорят.

– В том числе и об его отношениях с Элен Пэнкхерст? Николас удивился.

– Элен? Нет… Хотя… – Он замялся, затем, явно кривя душой, продолжал:

– Я не сплетник, инспектор. Вполне возможно, что ходят какие-то слухи относительно Майкла и Элен. До меня они не дошли, вот и все. – Казалось, это его огорчает.

Генри так и не удалось заставить Найта сказать что-нибудь более определенное. По его словам, у Майкла никогда не было ничего общего с Терезой. Майкл жил в совершенно ином мире: гораздо больше интересовался театром и балетом, чем модами. В конце концов Генри отступился и, решив при случае вернуться к этой теме, стал расспрашивать о событиях прошлой ночи.

– Я вчера работал допоздна, – начал Найт. – Примерно около полуночи решил зайти в этот кабак внизу, выпить рюмочку на сон грядущий.