Спать и верить - [13]

Шрифт
Интервал

Последние слова с разбивкой, с ударением на каждом. Или пан, стало быть, или в кустах. Последний получается шанс, крайний момент. Тут же ответный удар: армий больше не дали («А нету! Мы тебе и так оставляем — 55-ю, 999-ю»), и сокращений военных поставок Москве не разрешили («Страна за нами, великая, Маратик, страна!»). В отказ уже поздно. А получится ли пан, оно еще надвое. Ладно, побарахтаемся. Игра на большой интерес. Пирог с визигой не обязательно, хва жрать, да эта кухарка визигу вечно и засушивает.

Вот с Ангелиной еще непонятки. Слушок, что она теперь под Лаврентием. И как уточнить? — нет способа. Ее он знал, что не увидит: в Англии на гастролях, союзников ублажает. Наврать не могли же. И в «Правде»: Большой театр и его солистка Ангелина Вродева в британской столице… Не могли же ему поддельный номер газеты подложить, для одного него специально напечатанный… Сырники на десерт — недурно. Есть смысл осилить. Привык к Ангелине-то, а как заподозрил, что уводят — тем паче взыграло. Еще полстакана. Хватит. Тарелку гурьевскую взял — Кутузов изображен, глаз, кобыла — двумя руками, крякнул, пополам переломил: кобыла отдельно, полководец отдельно, о глазе и речи нет.

29

Вареньке приснился кот. Сначала показалось, что незнакомый, потом вспомнила, что такой жил у Рыжковых давным-давно, в самом детстве. Имя не вспомнила, но вспомнила, как Арька дул коту в физиономию из пустого пульверизатора от одеколона. Кот фыркал, но не убегал.

Варенька проснулась от нехорошей мысли. Ровно дышала в тишине мама, из кухни доносились ровные удары метронома. Немножко ныл пустой желудок, но утренний хлеб Варенька ночью не съедала. Кота — не приснившегося, а какого-то уличного — съел дворник из соседнего дома, горький пропойца. Он и в мирное время ел голубей. Но если наступит голод, вдруг стала рассуждать Варя, то что же?

Сможет сама она… съесть кота? Варю передернуло. Представилась кастрюля, в которой плавает усатая голова. Нет-нет-нет! Так не будет! Но какой-то задней и взрослой мыслью пришло, что — может быть. Варя аж вскочила на ноги, но тут же опять нырнула в постель: холодно. Хорошо, что у них два ватных толстых одеяла. Именно в этот момент Варенька вдруг с безжалостной полнотой осознала, что надо по-другому теперь относиться к жизни, как-то иначе совсем, а как — неясно.

Надо пересмотреть свои нравственные основания, сказала себе Варенька, выработать ко всему более ответственное отношение. И заплакала.

30

Кавалькада серо-салатовых паккардов-близнецов просочилась под маскировочную сеть, закрывавшую обрызганный коричневой краской Смольный и окрестные территории. Киров ездил на пяти машинах: ни водители, ни порученцы не знали до последней секунды, в какую он сядет сегодня.

А могли и напечатать специально газету! — подумал Киров на пороге Смольного, и аж застыл на секунду с поднятой ногой. Печатали же для Ильича в Горках, пока в нем шары крутились, персональные номера «Известий»!

Потом сообразил: нет, невозможно. «Правда» всюду «Правда», и в Смольный номера приходят, и в библиотеку.

В самой, однако, заметке могли наврать! Приказал порученцу связаться с Лондоном, что там слышно о Большом. К середине дня стало известно, что английская пресса от Ангелины в восторге.

31

— Чижик! — воскликнула Варенька. — Как хорошо!

Вообще фамилия Светы была Птицына, но ее дразнили Чижиком. Она была похожа на чижика: серенькая, невзрачная, не высовывалась. Ее, лопоухую, с лицом чуть сморщенным, сутуленькую, зубы в разные стороны, считали в школе некрасивой. Варенька считала иначе, всегда пыталась заставить Чижика сменить стиль: отрастить волосы, держаться прямо, подвыщипать слишком густые брови, улыбаться чаще, чтобы не морщиться. Но главное, что и Чижик казалась себе некрасивой, одевалась нелепо, даже если могла позволить не так, на выпускной вечер надела серые носочки, когда все девочки были в белых, и нарочно стриглась коротко, так что уши всегда торчали.

Вот и теперь: уши на всех ветрах под неподходящим, в полоску, мальчишеским беретом. Сама Чижик на приставной лестнице закрашивает из маленького ведерка название улицы Рылеева. Номер дома уже закрасила. Номера и названия закрашивали по всему Ленинграду, чтобы сбить с ориентации гитлеровских лазутчиков.

Они не виделись с окопов. Их призвали на оборонные работы еще до блокады, в августе. Погода была такая прекрасная, лето горело. Пока в городе — купаться ежедневно ходили, а на работах — ни разу за неделю, некогда. Собрали у Казанского собора, выдали лопаты, трамваями добрались до Варшавского, там поехали в темных вагонах. Посреди ночи встали: локомотив разбомбило! Вот так, сразу же. А в городе тогда еще не бомбили. Перетру-хали до не могу. А что делать?

Копали противотанковые рвы, жили в палатках. Арька только-только ушел в армию, и Варенька, улучая, писала ему большое письмо. Чижика подбивала не стесняться и вступить в переписку с каким-нибудь бойцом. Им там одиноко на фронте, многие девушки переписываются, а Галка из параллельного «Б» даже влюбилась по почте.

— Может и ты влюбишься! Это так хорошо! Карточку ему свою вышлешь. Только не стригись пока, и щеки надо нарумянить.


Еще от автора Андрей Тургенев
Месяц Аркашон

Автор этой книги живет по принципу: если человек в одном деле добился предельных высот, так что путь дальше — это уже «завоевание небес», надо все бросить и начать восхождение на гору по другому склону. «Месяц Аркашон» — роман, блестяще подтверждающий верность этого принципа.


Рекомендуем почитать
Красный паук, или Семь секунд вечности

«Красный паук, или Семь секунд вечности» Евгения Пряхина – роман, написанный в добрых традициях советской фантастики, в котором чудесным образом переплелись прошлое и настоящее. Одной из основ, на которых строится роман, является вопрос, давно разделивший землян на два непримиримых лагеря. Это вопрос о том, посетила ли американская экспедиция Луну в 1969 году, чьё собственное оригинальное решение предлагает автор «Красного паука». Герои «Красного паука» – на первый взгляд, обычные российские люди, погрязшие в жизненной рутине.


Диггер

«Диггер» — продолжение романа «Клуб Речников». Чтобы спасти свою жизнь и избавиться от огненного мыслеобраза, Глебу, главному герою, предстоит на время стать диггером и найти в подземных лабиринтах древний артефакт — Чёрную Диадему.


Роман лорда Байрона

Что, если бы великий поэт Джордж Гордон Байрон написал роман "Вечерняя земля"? Что, если бы рукопись попала к его дочери Аде (автору первой в истории компьютерной программы — для аналитической машины Бэббиджа) и та, прежде чем уничтожить рукопись по требованию опасающейся скандала матери, зашифровала бы текст, снабдив его комментариями, в расчете на грядущие поколения? Что, если бы послание Ады достигло адресата уже в наше время и над его расшифровкой бились бы создатель сайта "Женщины-ученые", ее подруга-математик и отец — знаменитый кинорежиссер, в прошлом филолог и специалист по Байрону, вынужденный в свое время покинуть США, так же как Байрон — Англию?


Сердце Рима

Три древних клана вступили в кровавую схватку за власть над миром. Противники коварны и хитры. Шпионы проникли в ряды ассасинов и тамплиеров. Созидатели готовы уничтожить человечество, чтобы выжили только избранные и началась новая эра – Эдем.Лишь горстка отчаянных героев осмелилась бросить вызов всемогущему клану, но даже среди них есть предатель. Единственный шанс предотвратить приближающуюся катастрофу – остановить Созидателей. А для этого нужно отыскать и уничтожить их главный штаб – Сердце Рима.«Сердце Рима» – новый захватывающий фантастический роман Макса Ридли Кроу, остросюжетный экшн, который держит читателя в напряжении до самой последней страницы.


Царь Аттолии

Вор Эддиса, мастер кражи и интриги, стал царем Аттолии. Евгенидис, желавший обладать царицей, но не короной, чувствует себя загнанным в ловушку. По одному ему известным причинам он вовлекает молодого гвардейца Костиса в центр политического водоворота. Костис понимает, что он стал жертвой царского каприза, но постепенно его презрение к царю сменяется невольным уважением. Постепенно придворные Аттолии начинают понимать, в какую опасную и сложную интригу втянуты все они. Третья книга Меган Уолен Тернер, автора подростковой фэнтэзи, из серии «Царский Вор».  .


Набат-3

Это — роман-предупреждение. Роман о том, как, возможно, и НЕ БУДЕТ, но МОЖЕТ БЫТЬ. И если так будет — это будет страшно… Это невероятная смесь реальности и фантастики, политического триллера и антиутопии, настоящего и будущего, книга, в которой трудно отличить вымысел от истины. Страна стоит на пороге перемен. Страна стоит перед выбором. И если выбор будет неверный, случится СТРАШНОЕ. Если промолчат миллионы людей, к власти придут единицы тех, кого назвать людьми нельзя. И тогда Бог отвернется от страны, отдавшейся во власть дьяволу.