Спастись от опасных мужчин - [94]

В тот вечер после ужина Хэммонды задержались за столом, разговаривая приглушенными голосами. Я же, прежде чем лечь спать, запаковала свою одежду в чемодан, а утром спустилась к завтраку, таща его за собой. Элизабет и Джефф переглянулись.

– Куда это ты собралась, Никки? – спросила Элизабет.

– Вы же отправите меня обратно, – ответила я. – Вот я и приготовилась к отъезду.

Я вовсе не хотела доводить ее до слез. Она крепко обняла меня.

– Мы никогда это не сделаем, – сказала она. – Я тебе обещаю.

В тот день после школы, вместо того чтобы пойти в библиотеку, я села в машину Джеффа, и мы приехали к обшарпанному зданию, где на фанерной вывеске была изображена пара красных боксерских перчаток. Внутри находился боксерский ринг с синим полом и канатами с мягкой красной обивкой, окружающими его с трех сторон. На ринге кружили друг вокруг друга два паренька, оба старше меня, стремительно выбрасывая вперед руки в перчатках и проделывая малозаметные обманные движения. Я заметила также тяжелые черные цилиндрические мешки с заплатками из изоленты. Перед зеркалом мужчина, глядя на свое отражение, быстро отклонялся в разные стороны, делая вид, что уходит от ударов и наносит их. Другой мужчина прыгал через скакалку.

Тогда я этого еще не знала, но в юности, служа на военно-морском флоте, Джефф занимался боксом.

– Никки, – сказал он, – сотни лет назад бокс возник как жестокий вид спорта, в котором всегда побеждали те мужчины, которые были крупнее и сильнее. Но мало-помалу его технику и приемы начали изучать и другие мужчины. И тогда более сильные и свирепые начали проигрывать поединки тем боксерам, которые умели лучше владеть собой. В спортзалы вроде этого приходит множество несдержанных людей, и они учатся здесь умению владеть собой. Думаю, было бы неплохо, если бы ты тоже смогла этому научиться.

Я еще раз огляделась по сторонам.

– Здесь одни только мужики.

Хэмммонд тоже оглядел зал. Я была права: и тренеры, и боксеры – абсолютно все были мужчинами.

– И что ты хочешь этим сказать? – спросил Джефф.

Я задумалась.

– Точно не знаю.

В тот день он научил меня только одному – как бинтовать руки. Он дал мне две матерчатые ленты с липучками и сам забинтовал мои руки, начав с запястий, потом перейдя к ладоням и, наконец, к костяшкам пальцев. Затем он раскрутил ленты из черной материи обратно и проделал то же самое еще раз. А затем предложил мне проделать это самой. Десять раз, двадцать, пока я не научилась бинтовать свои руки хоть с закрытыми глазами. Той ночью я легла спать, положив к себе в постель черные бинты для рук.

На следующий день я вернулась в спортзал. Джефф показал мне, как правильно ставить ноги, как держать руки и как вообще двигаться. Я была левшой, и он учитывал мою леворукость. Но впервые нанести противнику удар кулаком он позволил мне только через неделю, а боксерские перчатки я смогла надеть только через месяц. К началу зимы я уже боксировала в учебно-тренировочных боях со старшими и более крупными парнями. Я начала участвовать в любительских поединках, и мои проблемы в школе прекратились.

Я смогла стать законным опекуном Брэндона только после того, как мне исполнилось восемнадцать лет, но к тому времени было уже слишком поздно. Алкоголь, «травка» и непослушание уступили место более серьезным веществам и еще более дурным поступкам. Я не верила в теорию о том, что во всем виноваты легкие наркотические вещества, употребление которых якобы всегда ведет к употреблению тяжелых, и догадывалась, что фазу употребления легких наркотических веществ: алкоголя, никотина и марихуаны – Брэндон прошел уже давным-давно. До перехода в старшую школу он три раза убегал из дома. К тому времени, когда я поступила в университет в Беркли, Брэндон уже практически перестал ходить в школу и стал таким, что я не понимала, как ему можно помочь.

Когда я перешла на последний курс университета, он уже открыл для себя героин.

Я делала все возможное, чтобы вытаскивать его из неприятностей, в которые он попадал. Когда я закончила университет, он явился на церемонию вручения дипломов и сидел среди публики вместе с Хэммондами, слушая, как один влиятельный оратор за другим говорили обо всех замечательных вещах, которым предстоит заниматься нам, выпускникам. Все хлопали их речам. Людям нравятся байки, особенно если они касаются их собственного успеха, но лично я понятия не имела, что буду делать после выпуска. Не имела я понятия и о том, в каких видах деятельности я смогла бы преуспеть и обрести моральное удовлетворение. Я совершенно не представляла, что мне следует делать со своей жизнью дальше, но мне подсказала это женщина с затравленными глазами и насквозь прогнившим браком – эта женщина и, разумеется, ее муж.

Я выкинула из головы все эти воспоминания, когда приехала домой: налила себе бокал вина и, сидя на диване, начала смотреть, как заливающий комнату яркий дневной свет постепенно уступает место вечерним сумеркам. Я встала, чтобы налить себе еще вина, потом вернулась к дивану и снова уселась на него, теперь уже в почти полной темноте. Прошлое не имело значения, сейчас мне были нужны ответы, а значит, надо было повидать другую женщину с насквозь прогнившим браком, скрывающим еще не разгаданные мною секреты. И снова заняться ее мужем.