Спастись от опасных мужчин - [18]

Я пригляделась внимательнее. «Патек Филипп». А значит, они, вероятно, стоят столько же, сколько его машина. Стажеру такие часы были бы определенно не по карману.

– Вы не любите много говорить, верно? – Он поднял палец: – Подождите. Дайте мне угадать самому. ISTP[18], верно?

– Что? – Я смотрела на Ганна в замешательстве.

– ISTP, – с гордостью повторил он. – Вы наверняка принадлежите именно к нему.

– IS… Что вы хотите этим сказать?

Он посмотрел на меня как-то странно, словно ему казалось, что я нарочно его дразню.

– Только не говорите, что не знаете свой тип, ладно?

– Мой тип? Что-то вроде высокая, темноволосая и красивая?

Он рассмеялся.

– Я в восторге! Вы действительно неотшлифованный алмаз. Почитайте что-нибудь о типах личности по системе Майерс-Бриггс, Никки. Вы принадлежите к типу ISTP, гарантирую.

Он с благожелательным видом огляделся по сторонам.

– Не могу припомнить, когда я в последний раз заходил в книжный магазин. Неужели люди все еще приходят в такие места? Чтобы купить книги?

– Как ни странно, да. Итак, чем я могу вам помочь?

Его колено задергалось вверх-вниз, словно отбойный молоток.

– Правильно ли я понимаю, что иногда вы занимаетесь кое-какой… деликатной работой?

– Пожалуй, о «деликатном» я знаю только одно: есть такой режим сушки в моей стиральной машине.

– У вас репутация человека, умеющего держать язык за зубами.

– В этом роде деятельности далеко не продвинешься, если будешь всем трубить, что ты съела на завтрак.

Он начал дергать другим коленом. С того самого момента, как Грег вошел в мой кабинет, он ни секунды не посидел спокойно.

– Когда обращаешься к адвокату, то, разумеется, существует такое понятие, как адвокатская тайна.

Я кивнула. Это было распространенное мнение. Люди приходили ко мне со своими личными проблемами. Они хотели, чтобы эти проблемы были решены. И хотели также, чтобы эти проблемы так и остались в тайне.

– Но вы не адвокат.

Я развела руками:

– Извините, что разочаровала вас. Но если вам нужен адвокат, то Сан-Франциско совсем рядом. Уверена, вы сможете найти там одного-двух.

Ганн рассмеялся. Теперь у него опять начало дергаться первое колено, совсем как неисправный метроном.

– Мне вовсе не нужен юрист. У меня их и так слишком много. Мне просто нужно выяснить, как именно вы обращаетесь с информацией, носящей сугубо конфиденциальный характер.

Я откинулась на спинку стула.

– Вы явились в мой кабинет. Если вам что-то нужно, просто скажите мне, что именно. Может, смогу помочь. А может, и нет.

Я взмахнула рукой, показывая на голые белые стены, домашние растения и подержанную офисную мебель.

– Здесь нет ни мегафонов, ни микрофонов. Что будет, если по вашему делу меня вызовут свидетелем в суд? Предупреждаю сразу: лжесвидетельство – не мой профиль. Ни за какие деньги. Так что если у вас на руках труп и вы ищете, где бы его спрятать, то не теряйте времени понапрасну и обращайтесь к кому-нибудь еще. Мне еще в начальной школе надоело откладывать решение проблем в долгий ящик. Вы либо говорите мне, в чем дело, мистер Ганн, либо нет. Как хотите.

Он обдумал это.

– Хорошо, я вам доверяю. Но сначала я должен попросить вас подписать вот это.

Он открыл свой дипломат, достал из него пачку бумаг и вручил ее мне. Я взяла бумаги и бегло просмотрела их. Договор о неразглашении. В десять раз более объемистое, чем обычно. Я не стала утруждать себя внимательным чтением, а просто отложила документ в сторону.

– Вы не станете его подписывать?

– Возможно, я его и подпишу, – сказала я. – А возможно, и нет. Это зависит от нескольких вещей. Включая и то, что именно вы расскажете мне о вашем деле.

Я подозревала, что он стал жертвой шантажа. Он выглядел подходящим кандидатом на эту роль. Проститутка-женщина или проститутка-мужчина, имеющие на руках тайно снятое компрометирующее его видео, а может быть, какой-нибудь торговец кокаином, решивший срубить легкие бабки, поставлявший ему свой товар, – в общем, некто предприимчивый и аморальный, решивший, что в лице Ганна они наткнулись на золотую жилу.

Он вскочил.

– Хорошо, – сказал он. – Но вначале мне нужно будет обрисовать вам ситуацию.

Я кивнула, борясь с желанием посмотреть на часы.

– Я руковожу компанией, базирующейся в Саннивейле и называющейся «Care4»[19], и наша компания планирует совершить революцию в уходе за детьми. Мы производим мониторы и датчики, способные транслировать каждое движение ребенка и каждый издаваемый им звук родителю на гаджет, работающий на базе облачных технологий[20].

Он опять сунул руку в свой дипломат и на сей раз достал из него маленький белый предмет, напоминающий шарик для игры в гольф. На одной из его сторон имелось небольшое углубление, так что его можно было поместить на какую-то поверхность, и он бы не покатился.

– Эта штука активируется движением или голосом, у нее самое длительное время автономной работы на рынке, HD-видео, множество микрофонов, улавливающих стереофонический звук, и широкоформатный объектив с цифровым зумом. – Он говорил обо всем этом с такой гордостью, словно речь шла не о гаджете, а о живом ребенке.

– Выглядит неплохо. Когда у меня появятся дети, я вас разыщу, – сказала я, вертя миниатюрный шарик в руках.