Спаситель под личиной, или Неправильный орк - [93]

Пусть в памяти Россины ночное происшествие из нападения разбойников превратится всего лишь в шалости вредных, но, по сути, неопасных существ. Так оно легче забудется или трансформируется в сказочное приключение. Сейчас-то все её мысли заняты встречей с настоящими драконами, но вдруг позже откуда-нибудь вынырнут воспоминания о странных и, если честно, страшных на вид мужчинах, появившихся на поляне. Ещё кошмары видеть начнёт! Лучше уж заранее направить эти воспоминания в другое русло.

Когда-то то же самое для меня делала Руби. Придумывала сказки, в которых мои страхи превращались в нечто незначительное, а порой и весёлое. Например, мои сёстры до сих пор боятся грозы, а я с раннего детства знала, что это небесные люди, живущие на облаках, что-то празднуют. Молнии — это их фейерверки, не разноцветные, как у нас, а просто белые, потому что у облачных людей всё белое. А гром — это звук барабанов, под которые они танцуют. И хотя теперь-то я понимала, что это всего лишь сказка, грозы не боялась. Всё благодаря сказкам Руби.

Так же, я не боялась мышей и лягушек, шорохов и скрипов, которые порой слышались с чердака, темноты, кладбища, крови — в общем, всего того, от чего приличной леди нужно падать в обморок.

Как падали мои сёстры. В отличие от Руби, няньки, наоборот, запугивали их страшными сказками про ведьм, привидения, бабайку и ещё множество опасностей, подстерегающих тех девочек, которые плохо себя ведут и не слушаются взрослых. Однажды я слышала, как Руби ругается с нянькой младшей сестры из-за того, что та запугивает свою подопечную, а та ответила: «Зато у меня с ней никаких хлопот нет. Сидит себе тихонько, в уголочке, вышивает, а ты со своей непоседой ещё намучаешься».

Лишь став взрослой, я осознала, как же мне повезло с моей няней. И лишь благодаря ей, у меня получается общаться с Россиной, помогать ей. И в основном — именно с помощью сказок.

После истории про «бессонников», я в очередной раз рассказала малышке её любимую сказку о Папе-Драконе и его Любимой Дочке. Сегодня добавила ещё парочку деталей — описала дом Папы-Дракона, который мысленно срисовала с замка Реардена, с его высокими башнями, острыми крышами и окружающими холмами, а так же ввела нового персонажа — Бабушку. Это была пожилая женщина, она тоже обожала украденную Дочку, которая доводилась ей внучкой, и очень любила её обнимать.

Нужно же хоть немножко подготовить ребёнка к тому, что его вскоре ожидает!

А ещё я рассказа Россине одну удивительную вещь о драконах. То, что они иногда носили платья, а иногда брюки, она уже знала. Но оказывается, при этом у них менялось ещё и имя. А раз Вэлла теперь была в брюках, значит, её зовут уже не Вэлла, а Вэйланд. Когда малышка ткнула в меня пальцем и вопросительно подняла брови, я открыл ей своё второе, «брючное» имя — Элай.

О том, что она сама является маленьким драконом, решила ей пока не говорить. Открытий на сегодня уже достаточно. Может быть, завтра расскажу. Но сначала дракончиком окажется Любимая Дочка из сказки. Нам ещё пару дней ехать, а то и дольше, успею рассказать. Да и делать это лучше вместе с Вэйландом, а не когда он спит.

О том, что дракон проснулся, мы поняли, когда он заворочался, попытался вытянуться и слегка стукнулся макушкой о стену кареты. Открыв глаза, удивлённо осмотрелся и заметил нас, наблюдающих за его пробуждением.

— И долго я спал? — чуть смущённо спросил мужчина, садясь и потягиваясь. Его широко раскинутые руки едва уместились в пространстве кареты, а я вновь залюбовалась выпуклостями, которые двигались по его груди и рукам. Жаль, что он снова в рубашке, но и сквозь неё всё хорошо видно.

— Несколько часов, и это хорошо. Ночь у тебя была бессонная, да и утро — тоже.

— Да уж, надеюсь, больше такая «весёлая» ночка не повторится, — он ещё раз потянулся, тряхнул головой, словно прогоняя остатки сна, и улыбнулся своей, чуть кривоватой улыбкой, которую я просто обожала. — Чем занимались, девочки?

Мне пришлось пересказать ему сказку про «бессонников», чтобы был в курсе. И про разные имена для платьев и брюк. Про то, что Россина сознательно издавала звуки, решила рассказать позже, во время дневного сна девочки. К тому же, она уже забралась к нему на колени и стала тыкать пальцем то в него, то в игрушечного дракона, а потом показывать на рот Вэйланда. Последний жест означал просьбу рассказать что-нибудь, — показывая на свой рот, девочка сообщала, что голодна, — а вот что именно рассказать, приходилось лишь догадываться.

— Хочешь, чтобы я рассказал тебе сказку о драконе? — Малышка замотала головой и снова ткнула в него пальцем. — О себе? — Кивнула и снова ткнула в игрушку, потом помахала руками, словно крыльями. — Я не понимаю, — это уже мне, жалобно.

— Россина, ты хочешь, чтобы Вэйланд рассказал тебе о своём драконе? — Снова кивок и махание руками. — Как он летает? — Кивок и довольная улыбка. Ну, наконец-то!

Вэйланд рассказывал всё оставшееся до обеда время. Как прекрасно чувство полёта, когда ветер держит тебя, а ты медленно машешь огромными крыльями и плывёшь по воздуху, любуясь красотой земли, которая осталась далеко внизу. Какими маленькими, почти игрушечными, кажутся сверху деревья и дома, какое чувство свободы испытываешь во время полёта.