Спаситель и сын. Сезон 4 - [60]

– Значит, выбросил мои камешки?

Спаситель от неожиданности так вздрогнул, что чуть не выронил свой айфон. Жово пришел в себя и продолжил разговор с того места, где прервал его. Спаситель поспешно убрал телефон в правый карман и сел на кушетку поближе к Жово. Сунул руку поглубже в карман, потом протянул ее к Жово и раскрыл ладонь: все грани бриллианта заиграли разноцветными огоньками.

– Этот не смог, – признался он.

Сказал и вложил бриллиант в иссохшую старческую руку, похожую на птичью лапу.

– Красивый, – сказал Жово. – Будет для Фредерики.

– Твоя внучка работает в ювелирном магазине. Камень необычный. У нее появятся вопросы.

– Посоплю немного, – сказал Жово и закрыл глаза, положив конец разговору.

Спаситель поднялся, он был недоволен и собой, и стариком.

– Погоди, – сказал тот, засыпая. – Мой камешек…

Старик выпустил его из рук, и камешек покатился по простыне. Спаситель взял его и дал себе обещание похоронить вместе с Жово. Последнее слово не должно оставаться за Темной стороной Силы.

* * *

Спаситель не мог отказать, хотя консультацию ему пришлось назначить на субботу в 10:30 утра. О встрече его попросили родители Жанно. Спаситель познакомился с отцом ангелочка, и ему показалось, что месье Аронов лет на пятнадцать старше своей жены. Он оказался потрепанным жизнью красавцем с гривой седых волос, мятым лицом и мешками под глазами, в защитном костюме Крокодила Данди и шляпе Индианы Джонса.

– Не знаю, что вы там напридумали насчет рисунка, – заговорил он весело, – но Никитá пожелала непременно объясниться.

Значит, мадам Аронов звали Никитá. Она села на кушетку рядом с мужем, но на небольшом расстоянии.

– Загадок никаких нет, – продолжал месье Аронов, – Жанно видел писюны в состоянии эрекции на компьютере брата, и один изобразил для вас.

– Простите, я не понял, – ответил Спаситель. – Писюны на компьютере?

Разумеется, он все прекрасно понял, но его насторожила детская лексика собеседника.

Вмешалась немного смущенная Никита:

– Феликс нам признался, что во время новогодних каникул смотрел на своем компьютере порно и Жанно смотрел вместе с ним.

– Признался! – запротестовал муж. – Это что, преступление? Все мальчишки смотрят.

– В семь лет? – уточнил Спаситель.

– Я говорю о Феликсе, – проворчал месье Аронов. – Для него порнуха была тем же, что косячки. Взбодряшкой. – Разумеется, в разумных пределах, – уточнил он.

– Но это же совсем другое дело! Порно искажает то…то… – стала заикаться Никита. – Жанно воображает, что взрослые этим и занимаются, что мы занимаемся этим в постели.

– Ну, примерно, – усмехнулся ее муж.

– Не говори глупостей! – оборвала его жена, и глаза ее загорелись гневом.

Объяснение между супругами Аронов происходило при Спасителе, но без Спасителя.

– Не будем драматизировать, – снова заговорил муж. – Когда я был мальчишкой, я тайком смотрел журнал «Он» и фантазировал, глядя на голеньких девочек.

– Но это ты фантазировал, это были твои фантазии, а не те, что вам навязывают, грубые, извращенные сцены насилия! А вы как думаете? – Никита повернулась к психологу.

– Я думаю, – начал осторожно Спаситель, – что всегда лучше знать, что происходит у вас в доме.

– По-моему, это испортило Жанно! – воскликнула Никита с болью в голосе. У нее были такие же лазурные глаза, как у сына. – Любовь – это же совсем другое!

«Что такое любовь?» – спросил сам себя Спаситель, проводив супружескую чету Аронов.

Поднимаясь ступенька за ступенькой по лестнице, что вела к Луизе, он перебирал разные определения. Сцепление двух деталек лего? Слияние двух тел? Два человека, глядящих в одну сторону? И рассмеялся, подумав: «Лучший миг любви – это когда ты поднимаешься вверх по лестнице».

Луиза ждала его, сидя на кровати, положив рядом две книги.

– Не знаю, какую выбрать, Коран или «Покончить с чувством вины».

– Одна может дополнить другую. Скажи, у нас всё в порядке? Куда подевались дети?

– Знаешь, я тоже забеспокоилась. Они все отправились на чердак. И я…

Луиза рассказала, что ходила к Габену на чердак, постучалась в дверь. Все четверо – он, Алиса, Лазарь и Поль – сидели кружком…

– Я не нашла ничего лучше и спросила: «А что вы делаете?» И все они, сделав большие глаза, Алиса первая, ответили: «Разговариваем!» Идея мне понравилась, – прибавила она, посмотрев на стоящую рядом с кроватью тумбочку.

– Хочешь поговорить? – спросил Спаситель. – О чем?

– Не знаю. Может быть, о тебе? Обо мне ты все давно знаешь. Папа умер, когда мне было десять, мама без конца выискивала во мне недостатки, я рано вышла замуж за Жерома. А ты о себе мало рассказывал. Это странно для психолога.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Спаситель, внезапно насторожившись.

– Кто, как не ты, понимает значимость прошлого. Разве ты никогда не возвращаешься к своим воспоминаниям?

Он вздрогнул, словно Луиза взяла в руки конверт из крафтовой бумаги.

– Трудно, знаешь ли, начать.

– Начни, как в сказках: жили-были.

Спаситель посмотрел на Луизу с благодарностью. Да, именно так и надо. Пусть это будет сказочная история. И, поскольку самое важное в жизни человека чаще всего происходит еще до его рождения, Спаситель начал так:

– Жил-был в Гро-Морне батрак по имени Фефе Пасавуар. «Па савуар» – «знать не хочу, незнайка, неуч»… Такой кличкой награждали белые хозяева двести лет назад «жалких безграмотных негров». И я бы носил такую фамилию, если бы красавец Фефе признал меня. Спаситель Неуч. И тогда бы у моих пациентов было гораздо меньше иллюзий на мой счет.