Спасибо! Посвящается тем, кто изменил наши жизни - [48]

– Ты-то что тут делаешь? – спросила она.

– Я? Бронхит лечила… – пожала я плечами.

– Ерунда какая… Я бы с таким даже к врачу не стала бы обращаться. Пора уже научиться самой справляться с простудой, а не бегать по поликлиникам, тут еще лишних вирусов можно нахватать, – с поучающей интонацией произнесла Анна Дмитриевна. Потом добавила, уже совсем другим тоном, добродушно: – А у меня суставы вот. Самой уж не справиться. Но ничего, это нормально, это вполне соответствует моему возрасту.

«Ну конечно. Она по-прежнему все-все знает и делает все правильно, а остальные люди – беспомощные, бестолковые глупцы…» – мысленно усмехнулась я, но ничего не сказала вслух. Моя собеседница тоже молчала, разглядывая меня своими крупными темно-карими, чуть навыкате глазами – словно сканировала.

Наверное, Анна Дмитриевна думала, что я сейчас начну задавать ей вопросы. Например, как Павел.

Да, в самом деле, как там поживает ее сын, в которого я была безрассудно влюблена когда-то? Неужели мне не все равно спустя столько лет? Нет, помнится, очень давно, он позвонил мне когда-то, единственный раз, и мы болтали тогда – довольно долго, словно старые знакомые или друзья детства… Да, тот телефонный разговор состоялся спустя несколько лет после нашего с ним расставания. Пустой разговор – как дела, что делаешь.

Я попыталась вспомнить, о чем мне тогда поведал Павел. А, он рассказал, что женился и у него есть сын. На момент этого разговора сыну исполнилось года два, три, что ли… Окончил ли Павел тот вуз, в который мечтал поступить когда-то, работал ли потом по своей специальности? Времена-то тогда были не самые легкие, страна в кризисе, инфляция, безработица. Нет, уже не помню этих подробностей… Ревновала ли в тот момент я Павла, было ли мне больно слушать истории о семейной жизни, о сыне, о жене? Тоже нет. Юношеская любовь, вернее даже – влюбленность, благополучно прошла, все слезы высохли давно. Вот странно – столько переживаний когда-то, а потом – даже сердце не дрогнуло.

Точно, точно – помню, слушала его, и мне хотелось поскорее положить трубку, словно я делала что-то совсем лишнее, ненужное…

И дело не в ревности – я на тот момент смогла распрощаться с прошлыми иллюзиями, сердечная боль после расставания с Павлом давно утихла. Дело в другом – не всем и не всегда хочется возвращаться в прошлое, интересоваться личной жизнью бывших возлюбленных. А зачем? Ненужные знания, ненужные эмоции, лишние мысли. Что потеряно, что ушло безвозвратно – к тому лучше и не возвращаться. Нечего переживать, нечего жалеть, в ту же реку второй раз не войдешь. Когда, позже, возникли социальные сети и появилась возможность найти практически любого человека из прошлого, даже тогда я никого не искала – ни бывших друзей, ни бывших возлюбленных. Впрочем, почему «не искала», я даже не потрудилась в этих сетях зарегистрироваться.

Помню, как удивлялись подруги, увлекшиеся виртуальным общением – «как, неужели тебе неинтересно разыскать тех, с кем развела тебя жизнь?! Да ты просто бесчувственная!» Тем не менее повальное увлечение, например, интернет-сообществами, в которые объединялись бывшие одноклассники, прошло мимо меня. Кстати, спустя лет десять все те же подруги, наоборот, восхищались моей дальновидностью: ах, ты такая молодец, что пропустила мимо себя всю эту шелуху, отнявшую столько времени и сил в бесплодных попытках вернуть прошлое.

И вот вдруг теперь у меня все-таки появилась возможность узнать о человеке, который когда-то очень много для меня значил. В реальности причем, из первых уст. Но я сидела напротив Анны Дмитриевны и упорно молчала.

– Как ты? – наконец не выдержала, разомкнула аккуратно накрашенные губы Анна Дмитриевна. – Замужем, дети есть?

Я кивнула.

– Счастлива? Муж один и тот же? До сих пор? – настойчиво выпытывала моя собеседница.

Я невольно улыбнулась.

– А работаешь? Где, как? Или муж позволяет тебе не работать? Ты высшее образование-то сумела получить?

Я внезапно вспомнила – как же, как же, это пресловутое высшее образование… Когда Анна Дмитриевна отговаривала своего сына от брака со мной, то это обстоятельство явилось ее главным аргументом – у девочки (у меня, то есть) нет высшего образования. Анна Дмитриевна хотела видеть возле своего сына образцовую невесту – умненькую, перспективную, обязательно с дипломом.

Если ей сказать, что я окончила Литературный институт и пишу книги теперь? Наверняка она испытает шок. Побежит потом в ближайший книжный магазин, чтобы проверить, не придумала ли я все это…

Но зачем мне это? Зачем мне торжествовать, доказывая пожилой даме, насколько она во мне ошиблась когда-то?

Я вздохнула и… просто кивнула один раз – на все ее вопросы.

– Да, заметно, что ты живешь неплохо, – продолжая внимательно разглядывать меня, заключила Анна Дмитриевна. – Ты не выглядишь замученной жизнью. На свои годы смотришься вполне… Ну, лет на пять даже меньше тебе можно дать! – в порыве внезапного великодушия воскликнула она. – Я ведь, ты знаешь, обращаю внимание на всех ровесниц, ровесников Павлика. Тут что касается что женщин, что мужчин, идет значительное разделение. Одни становятся обрюзгшими, и тут даже не в полноте дело, а в общем тонусе, что ли? Зато другие – такие… подтянутые, собранные, что ли? Ах, поняла. Есть те, кого жизнь не била, и те, кому сильно досталось. Вот ты, Таточка, не смотришься битой.