Спасибо, Морфей… - [13]

Я уже выиграл. Я обрел родственную душу, которая приходится мне дочерью. Я замечаю, как потеплело ее лицо и теперь едва заметная улыбка растягивает уголки ее прекрасного рта. Она открыто подставляет лицо встречному ветру… Что же, возможно, она обрела отца. Проклятие, стать отцом, когда твой ребенок уже вырос! Но разве мне есть, о чем жалеть? Только о потерянных мною годах, что могли бы уйти на воспитание Мэлины.

— Отец, не терзайся сомнениями. Вместе… Мы вместе. Знаешь, я ведь видела тебя только на гравюрах. Это несколько другое… Я представляла, какой ты, но ты совсем другой. Лучше, чем я могла ожидать. Я наконец решаюсь спросить у нее о матери.

— Мэлина, твоя мать — Лель в добром здравии?

— О да, она крепка здоровьем, папа… Только иногда я заставала ее в слезах.

Дочь умолкает, словно все сказала, словно больше нечего добавить. Я понял. Она плакала по мне, моя тихая красавица, лучше которой не было никогда. Но нас ждет рудник… Рейт-харг, кем бы он не был, оставит еще след в наших жизнях. Пока еще неволя не покорила наших сердец, я даю себе обещание, что избавлю Лель от слез. Навсегда. А Кельт Обеpхейм пpоживет и без меня.

Мэлина резко дергает поводья и мы оказываемся совсем рядом — две фигуры, покачивающихся в удобных седлах. Она тянет меня за рукав просторной рубахи, за которой укрывается целое семейство глубоких шрамов, и беззвучно произносит одно лишь слово… Мне нет нужды ее слышать. Черные. Я оборачиваюсь, вероятно повторяя ее недавний жест, и вижу облако пыли, в котором просвечивают неизбежно черные фигуры странных нелюдей с красными глазами.

Глубокий вдох наполняет легкие тягой к свободе и мы вырываемся вперед, словно стрелы пущенные туго натянутой тетивой охотничьего лука. Поймайте-ка Веселого Ледоруба!

* * *

Как я и ожидал, мы с Анной подверглись серьезной критике со стороны братьев Грин. Не то чтобы меня это развеселило, но Нил так и не смог взять в толк, почему я не расстраиваюсь перед лицом увольнения.

— Мисс Айвори, а вы куда смотрите? Ведь вы же тоже начинающий художник комиксов, Вы должны понимать, что детям, для которых мы и стараемся, никогда не понять до конца этой истории!

— Но, если мне будет позволено напомнить, то же самое вы говорили и о моей предыдущей работе! — я еще пытался возражать, хотя особого желания не испытывал — хотят выговаривать, пусть их. Не последний день живу на свете, и работа на смену этой у меня уже есть. Даже если бы я не хотел этого, Ледоруб все равно бы делал то, что хочет, хотя это очень сильно зависит от меня. Не знаю, как лучше объяснить. Только картинки.

Дэймон время от времени невпопад кивал головой, так что получалось, что он то поддерживает брата, то нас с Анной.

— Кит, я хочу знать, насколько далеко продвинулась Анна в освоении нового стиля?

Я задумался, не потому, что мне нечего было сказать, а просто — мне было интересно, сколько я еще смогу водить их за нос.

— Не очень далеко. Освоение идет с трудом, — я пожал плечами, — но я и не говорил, что это легко.

Я знал, что Нил тоже когда-то пытался рисовать, но быстро оставил это недостойное занятие, правда по другой, отличной от моей, причине.

— Хм, — сказал он. — Неужели так сложно объяснить, как все должно выглядеть?

— Именно, — сказал я вкрадчиво и оглянулся на кучу рисунков, которыми был завален стол. Стенд тоже был полностью завешан кадрами комикса.

Это сработало, как и должно было. Братья удалились, смирившись со своей участью наблюдателей. Ничего, им было полезно помучаться.

Когда отзвуки их шагов в пустом коридоре затихли, Анна облегченно вздохнула.

— Спасибо, Кит.

Я улыбнулся ей.

— Пожалуйста.

— Знаешь, я рада, что Мэлина оказалась всего лишь его дочерью… хотя Лель…

Ревность — опасная штука, даже мне дорого бы стоило сопротивляться ей. Вы видели ревнивую блондинку? Ну да ладно, Анна уже переросла свой внешний вид. Не знаю почему, но наши отношения, которые длились всего несколько дней, обрели законченную форму, несмотря на неуместные, как мне казалось, вопросы Анны.

Я кивнул, обнимая ее.

— Это другое.

— Кит, я имею в виду, что он… то есть ты… то есть… все по-настоящемy?

— Да.

Я вспомнил о сумме, которую собственной рукой вписал в контракт. Генри Джейр не сказал ни слова. Черт возьми, а мне всего двадцать семь! Может стоит попробовать все недостатки брака на собственной шкуре?

— Анна, — сказал я, — ты еще не думала о… скажем, замужестве?

Она вдруг заговорила совершенно серьезно, без намека на всегдашнюю критику в голосе. Это было необычно, но лишь укрепило меня в мысли, что она не такая вредная, каковой хочет казаться. Борьба за выживание, хоть за какую-то жизнь, превращает людей в монстров, готовых вцепиться в глотку ближнему.

— Кит, моя мать часто повторяла мне, что выйти замуж — лишить себя жизни. Я знаю, почему она так думала. Отец был пессимистом. С тобой все не так. Ты — оптимист.

Она помолчала, прижимаясь ко мне, как маленький ребенок, который ищет защиты.

— Мне с тобой спокойней… чем одной. Только… Ты уверен, что мы не просто играем в любовь, в физическую привязанность? Мы спим вместе, но мы знакомы — всего ничего!

— Да, — подтвердил я, подкрепляя свои слова одной из тех ухмылок, которых так боялась моя первая девушка — она знала, что это обычно означает. Что я все равно окажусь прав, как бы плохи не были наши отношения. — Но, как бы то ни было, я предпочитаю рискнуть.