Спасибо бабе за победу! Учебник сексизма для мальчиков-героев и девочек-домохозяек. 1–11 классы - [9]

Главные стереотипы общественного животного

Но некоторые из стереотипов необходимы, так как помогают выжить и людям, и животным. Если вы, гуляя по лесу, случайно встретите косулю, то она не будет ждать, пока, закричав детям «Смотрите, смотрите!», вы достанете телефон и попытаетесь её сфотографировать, тем более не получится подойти и погладить её по шёрстке, всё, что вы сможете снять на камеру, будет её белый зад, прыгающий между деревьев. Она не захочет тратить время, чтобы разобраться, есть ли у вас с собой оружие, из полной ли вы православной семьи или мать-одиночка, но с самыми благими намерениями, вместо этого она будет следовать стереотипу своего поведения, который спасёт ей жизнь. Так же и мы, заходя в темный подъезд, будем намного осторожнее, чем когда пробираемся к своему холодильнику в два часа ночи, то есть в незнакомой обстановке ведём себя как косуля.

Человек, конечно, не косуля, но, как сказал уже знакомый нам рабовладелец, женоненавистник и великий учёный Аристотель, тоже животное, хоть и общественное, и, как у общественного животного, у него есть свои общественные человеческие стереотипы.

Социологи говорят, что конфликты возникают в обществе не из-за денег или власти, а потому, что у людей разные стереотипы, можно сказать, все живут в своих виртуальных стереотипных мирах, и в зависимости от того, в каком стереотипе ты живёшь, ты будешь по-разному оценивать одно и то же явление и, соответственно, спорить (конфликтовать, воевать и т. п.) с теми, кто с тобой не согласен.

Представьте, что у каждого пассажира и каждой пассажирки нашего гипотетического троллейбуса есть богатая родственница — руководитель крупной фирмы и неплохой человек, у которой точно такая же машина, как и у женщины, на которую смотрят люди из троллейбуса. В этом случае женщина в машине будет ассоциироваться для каждого со своей родственницей, а если кто посмеет сказать, что она содержанка, то там же, в троллейбусе, получит гневную коллективную отповедь, сопровождаемую весомыми аргументами, приложенными к разным частям его (или её) тела.

По мнению социологов, исключить такие конфликты в обществе и объединить людей может некий общий для всех в этом троллейбусе стереотип. Таким общим стереотипом всех времён и всех народов является деление людей по принципу «свой-чужой/своя-чужая» и чувство превосходства над чужими, то есть стереотип общего Врага. Образ Врага не упоминается в конституциях разных стран и уставе ООН, но он был и остаётся всеобщей цементирующей силой любой нации, а в национальных гимнах некоторых народов он просто звучит, как песня, в прямом смысле.

Вот, например, в государственном гимне США прямо упоминается про «надменных супостатов» (the foe’s haughty host), которые угрожают «земле свободных и дому храбрых» (the land of the free and the home of the brave), но «наши», как всегда в американских фильмах, победили, а супостаты «своей кровью смыли мерзкие поллюции (грязь) своих следов» (Their blood has washed out their foul footsteps’ pollution).

Французы не менее кровожадны, в их «Марсельезе» «когорты иностранцев» (Des cohortes etrangeres) и «беспощадных солдат» (feroces soldats) «поливают своей грязной кровью наши поля!» (Qu’un sang impur Abreuve nos sillons!).

Кстати, в 1917 году немного переделанная «Марсельеза» была гимном революции и в России:

Вставай, поднимайся, рабочий народ!

Вставай на врага, люд голодный!

Потом её сменил «Интернационал», за ним начали петь гимн СССР С. Михалкова и Эль-Регистана, а когда СССР распался, С. Михалков переделал старый гимн на новый лад, заменив партию Ленина и идеи коммунизму на «Предками данную мудрость народную!». И сейчас гимн России выделяется довольно-таки миролюбивым диссонансом, по сравнению с Европой и Америкой, никакой крови, никаких врагов, не считая, конечно, чувства превосходства над другими:

Одна ты на свете! Одна ты такая —

Хранимая Богом родная земля!

Чего тут стесняться, мы же не одни, кто считает себя «избранным народом» (а точнее, каждый народ считает себя народом избранным). Да и как ещё заставить людей сидеть под крышей одной нации, как не говоря им об их превосходстве и пугая страшилками про врагов?

Согласитесь, что если какая-то отдельно стоящая нация не будет различать своих и чужих, то это будет аморфное объединение, которое никто не воспримет как нацию, и сами члены этого объединения не смогут ощущать себя представителями этой нации, просто потому, что не поймут, кто тут свой, а кто чужой.

Это как если бы в шахматах все фигуры были чёрного цвета — после первых же ходов они смешаются, и бой придётся остановить. Получается, что для объединения какого-то народа в нацию надо сначала выделить его среди всех других сыновей и дочерей Адама и Евы и покрасить своих в белый, а всех остальных — в чёрный цвет, чтобы было легче определять чужаков. А потом, так же, как в шахматах, останется только выставить белых и чёрных друг против друга, и они сразу начнут испытывать чувство превосходства над противником, просто потому что категории «свой» и «чужой» («своя» и «чужая») изначально подразумевают, что чужие-то как-никак похуже «наших» будут.