Спаси мою душу - [42]

Немигающими глазами вождь «освободителей» следила за дорогой.

— Это судьба.

— Выпусти меня!

— Ты их не спасешь. Ты никого не спасешь.

Расстегнув ремень, Олесь бросился на Лилию. Рукой она с легкостью вернула его на место.

— Без толку даже звонить. Охотники никогда не предупреждают о зачистке. Если предупредили — значит зачистка уже идет или закончилась. Все, что мы можем, — надеяться на Матвея, единственного толкового парня.

Матвею Олесь не успел сказать, что уезжает. Зимина и Лисицыны повезли его в Казань сразу, как только он дал согласие. Олесь знал, что может не вернуться, но не рассчитывал на подлость охотников. И он не рассчитывал, что снова не сдержит обещание. Обещание, данное Варваре и Альфреду.

Бессилие взяло свое. Тоска со строгим стуком вошла в душу Олеся.

Глава 21. Черное белое

Серое утро меланхолично отражалось в окнах дома напротив. Матвею не спалось. Теплое одеяло было откинуто, по белой простыни наворачивали круги пальцы. Завороженный грустью старого кирпичного дома Матвей ни о чем не думал. Иногда позволительно прожить несколько минут без мыслей, воспоминаний и целей.

«Лейсана сказала бы, что я медитирую», — Матвей поймал себя на мысли и улыбнулся так, как всегда: с легкой потерянностью и ноткой самоиронии.

Звон битой посуды с кухни заставил встрепенуться и через пару секунд быть там.

Вздох облегчения. Всего лишь Варвара. Она сметала с полок тарелки, чашки, пакетики с кашей и коробки шоколадного напитка в поисках чего-то ценного.

— Три утра, — заметил Матвей.

Взметнулись черные волосы Варвары, скрывавшие тощее тело. Заметив его, девушка, вероятно, почувствовала то же облегчение, но не приостановила поиски.

— Все взяла, кроме термоса. Я спешу.

— Куда? Лилия послала тебя на дело?

— Твоя Лилечка якшается с охотниками. Мы с Олесем и Альфредом все видели и слышали.

Матвей поднял брови, скрестил на груди руки.

— Приехали на джипе. Лисицыны! Чаепитие посреди ночи с вождем — как тебе? Уговор у них: она поставляет им тела для опытов. Говорила же, маги пропадают в Танайском лесу, ты шорытак и не снял. Моя вина? Нет. Хочешь в тюрьму или смерти — сиди. Я сваливаю из лагеря.

Новости Матвей умел воспринимать без «переваривания», потому отозвался резкой для Варвары фразой:

— Лилия правильно поступила.

— Я ослышалась? — Варвара отвлеклась от скидывания на пол чайного сервиза.

— Революция требует жертв. Ты считала иначе? На шахматной доске она играет за черных и белых, изучает противника. Нужно соблюдать правила, иначе удалят с поля боя. — Матвей зевнул и поплелся в спальню. — Останься, каждый маг необходим во время революции.

Двумя прыжками девушка догнала его и толкнула к стене. По виду Матвей решил, что в ней закипает злость.

— Давно ли ты перестал следить за семьей? Ты узнал о сопливых мечтах Лилии и сразу помешался, ослеп! То, что было ценнее всего, ушло на второй план. Очнись! Мир будет по-прежнему уродлив. Твои мечты сгорят и станут ненужными, ведь кое-кто забыл о близких. Если тебе нравится чувствовать себя ничтожеством — чувствуй! Но других такими не считай. Если Олесь верит, что может спасти мир — не мешай его вере. Однажды настанет утро, и ты его уже никогда не увидишь, но поймешь: он был твоим раем, а все остальное — адом!

Еще долго звучал в голове ее голос, когда она, так и не найдя термоса, взяла рюкзак и хлопнула дверью.

Пятнадцатью минутами позже Матвей нашел в себе силы подняться с кровати, одеться и дойти до квартиры Лилии. Он долго стучался. Ему не открывали, хотя шумели на пороге.

— Дверь. Открой! Глухим представляться не стану.

Открыл дверь Толя, молодой помощник Лилии, почти ее правая рука. Он высунул голову, затем не спеша вышел в подъезд.

— Да? Ты из-за Альфреда? Не слушай его брехню. Лилия никогда с охотниками дел не имела. Вот же шут! — Толю прошиб пот; он утер капли со лба и выдавил улыбку.

«Ага. Не его ли ты сейчас потрошишь? То-то не открывал», — усмехнулся про себя Матвей.

— Я к Лилии.

— Ее с Олесем вызвали по срочному делу в Казань. Жди, дней через пять вернутся.

Не прощаясь, Матвей вышел на предутреннюю улицу. Ни одной машины во дворе не было. Должно быть, и правда уехали. Но Олесь-то зачем?

Нехорошее предчувствие посетило Матвея. Он видел в Лилии себя, поэтому доверял ей. Но что, если Варвара права: его ослепила идейная схожесть? Неужели он и впрямь собственноручно сдал своего Олеся прямо в руки врагу?

Вытащив мобильный телефон из брюк, Матвей набрал номер вождя. Вместе с долгими гудками он вернулся домой, снял обувь и сел на диван. Телефон Олеся спрятался между складками дивана. Поняв, что никто ему не ответит, он сбросил вызов.

Матвей решил, что попросит прощения, когда Олесь вернется. Не только у него, еще у Хмылки. За отвратительнейшее поведение, злой, откровенный язык. Своими словами он пытался спасти романтика от гибели души. Магам-мечтателям крайне тяжело жить после того, как их корабли с мечтами затонули. Матвей не затопил корабли Олеся, даже не ударил по ним, но стал им угрозой. Быть таковой Матвей не желал. Да и любил он в Олесе идеалиста. Уж лучше стать для него и Хмылки нежным, веселым и добрым, каким его еще не видели, чем продолжать все рушить.