Спаси мою душу - [41]

Варвара была права. Лагерь помазан медом далеко не из гуманных соображений. Всем им уготовлена тюрьма так или иначе. Лилия с охотниками заодно. Или она играет по обе стороны. Сотрудничает с Министерством, чтобы потом его взорвать.

— По звукам судя, чай пьют, — Альфред закончил подслушивать. — И что делать? Предупредить «освободителей» о сделке Лилии с охотниками?

Варвара вытащила из кармана нож. Он блестел в угрожающей близости от лица Олеся.

— Надо срочняком порешить их. Зовите Матвея, Хмылку. Зовите всех — пора показать этой бабе и ее дельцам, кто тут главный.

— Нет! — Олесь застучал зубами. — Вы… идите. А я… Я поговорю с ними. И сегодня они никого не тронут, обещаю.

Олесь осекся на последнем слове.

— Ты больной?! — Варвара потрясла его. — Ты понимаешь, что происходит?

Он молчал. Никому не отобрать его решимости.

— Дело твое, — оскалилась она. — Я сваливаю.

Железная дверь цвета пепла отдавала холодом. Олесь уткнулся в нее лбом и задумался Ничего не было слышно, лишь в подъезде гудела желтая лампа.

Ему снился не простой сон. Он медитировал в то же время, что и Хмылка с Лейсаной. Так что они хотели сказать? «Вера — тебе меч, а любовь — щит». За словами прятался смысл, и Олесь его почти обнаружил. Смысл мелькал, бегал из угла в угол, но полностью себя не показывал. О чем же говорила Хмылка? Предрекала, что его увезут Лисицыны?

Да будет так!

Олесь загремел кулаками о дверь.

— Лилия, открой, я знаю, что они здесь! Поговори со мной!

Резиновое чувство злости растягивалось в нем. Он злился на Лилию и ее лицемерие, злился на себя за доверчивость.

Звякнул замок. Лилия вышла на лестничную площадку, с недовольством закатила глаза. Скрещенные руки намекали, что беседовать вождь не намеревается. Кофейных оттенков пиджак и брюки убеждали Олеся: шанс на беседу есть.

— Я не осуждаю… Лисицыны… Пусть! Но дай мне поговорить с тобой сейчас наедине! Это важно!

— У тебя есть пять минут, — Лилия показала наручные часы. — Начинай. В квартиру не пущу.

Олесь облизнул губы и выдохнул:

— Почему?

Он начал думать, Лилия не поймет вопроса, но она кивнула и ответила:

— Больше всего я хочу одного — вернуть способность любить. Без любви я мертвая, понимаешь? Пусть вместе с ней мне вернут чанк невезения, но, черт возьми, это того стоит!

— Стоит жизней?

— Я человек… Нельзя меня винить в том, в чем по умолчанию виноваты люди. К сведению, всех магов я отдаю исключительно на исследования, направленные на изучение проблемы любви. Мне обещали вернуть чувство одной из первых. Веришь или нет, но они сдержат слово.

Мысль о вере, прятавшаяся от него, наконец показала себя. Олесь осознал слова Лейсаны.

— Чанки не существуют сами по себе, — сказал Олесь. — Они — плод веры. Поверил, что можешь дышать под водой — вот ты и дышишь.

— Шутить изволишь? — лицо Лилии скривилось в неестественной улыбке.

— На полном серьезе. Можешь не сомневаться, я верну тебе любовь. И веру. И все, чего не хватает людям. Поэтому я поеду с Лисицынами. Им же нужен один маг к утру?

Два внедорожника неслись по дороге М-7, обгоняя рассвет. Лучи закрадывались на пустынные поля, дорогу, пробуждали наметившийся впереди лес. За рулем первого автомобиля сидела Катерина, рядом — Алексей. Олесю разрешили ехать с Лилией.

— Не понимаю твоего поступка, — сказала Лилия, не отрывая взгляда от дороги.

— И не нужно, — ответил Олесь. — Единственное, чего я прошу: пусть первыми, кому я отдам кровь, будут Лисицыны.

— Чтобы твоя кровь их убила? Они на риск не пойдут.

— Тогда хочу увидеть Аксинью… если…

— Она жива. Я организую встречу. Так почему ты уверен, что сможешь наделить человека любовью, избежав смертельного исхода для реципиента?

Олесь молчал. Он не хотел говорить, что понял кое-что важное лишь сейчас. Вера rfr вода, а сверхъестественная способность — неразбиваемый лед. Можно ли его растопить? Олесь надеялся на положительный ответ, ведь это помогло бы беспрепятственно передаться вере вместе с любовью через кровь.

Олесь полагал: раз оба чувства равнозначны, то любовь так же должна становиться чем-то иным. Если полюбить кого-то сильнее остальных. Во что превращается любовь?

Телефон Лилии, поставленный на подзарядку, разразился полифонией. Пальцем Лилия включила громкую связь.

— Не усни, нам еще ехать и ехать, — раздался голос Алексея.

— С чего такая заботливость? — осведомилась Лилия.

Несколько секунд телефон молчал. Олесь лишь слышал гул мотора и шипение асфальта под колесами.

— Мы не могли упустить возможность, — По коже Олеся прошлась дрожь, когда он почувствовал, как Алексей улыбнулся. — Мы начинаем зачистку лагеля. Не пележивай, Лилия, новых набелешь.

Взвизгнули тормозные колодки. Олеся кинуло вперед насколько позволял ремень. Машина остановилась. Костяшки пальцев Лилии побелели, вцепившись в руль.

— Что это значит?

Прежде чем ответить, Лилия бросила взгляд на почти скрывшийся из виду внедорожник Лисицыных.

— Охотники нападут на лагерь. Одних пленят, других расстреляют.

Лилия в задумчивости опустила взгляд, наверное, решала: поворачивать или…

Машина двинулась, набирая скорость. Олесь забился в дверь, пытаясь открыть.

— Куда мы едем? Развернись! — закричал он. — Там же люди!