Спасенный рудник - [6]

Ручеек тянулся от малозаметных сырых пятен под склонами, пересекал несколько крохотных заболоченных кочковатых участков почвы и скатывался в узкую долинку с пологими бортами. Долинка тянулась в степь. В периоды дождей в нее стекала грязная вода со всего поселка, и она превращалась в настоящую речку; сейчас же долинка была, сухой.

По мере того как росло число избушек, они выстраивались в некое подобие улицы и сливались с другой кучкой домов, выросших близ устья соседней шахты.

Одна из групп горняцких домиков была видна особенно хорошо. Она раскинулась около довольно заметного отвала, у копра какой-то, по-видимому заброшенной, выработки. Копер мог служить неплохим учебным пособием по истории механизации, применявшейся в сере- дине прошлого столетия.

Около входа в шахту сохранился большой барабан, сбитый из досок и укрепленный на мертвой оси. Дно его напоминало огромное колесо, имеющее, как и у телеги, ступицу и длинные спицы. В нижней части барабана торчали водила, к которым на длинных постромках припрягали лошадей. Лошади были обречены всю долгую смену непрерывно ходить по кругу, никуда не сворачивая, останавливаясь только на те немногие минуты, когда внизу прицепляли загруженную бадью или вываливали из нее породу на поверхности. Чтобы у лошади не кружилась голова, на узду пришивали наглазники, закрывавшие от нее вид на барабан. Иногда бадью спускали своим весом, но если бадья была большая и требовалось ее тормозить, то лошадей разворачивали и они сдерживали раскручивающийся барабан.

Хотя подъемом уже давно не пользовались, даже издали все еще был заметен вытоптанный копытами круг.

С холма, на котором устроился Тарасов, можно было рассмотреть далеко не все детали, но он достаточно хорошо знал их, встречал на многих таких же стареньких шахтах, на других золотых рудниках Алтая и Калбы. Всюду, где побывал геолог, старое мешало новому, пыталось остановить его. Это показывали даже названия шахт. Одна из них, например, именовалась «Красно-Мусинская». Первая часть названия, новая, появилась после революции и изгнания белобандитов, когда восстановили шахту, разрушенную бежавшими собственниками; вторая, старая, носила имя бывшего хозяина.

Помпы и другие механизмы времен Кулибина упорно не уступали место современным прежде всего потому, что нужны были двигатели, а их не было. Пожалуй, каждый рудник или прииск был ареной битвы с хищническими методами разработки руд. Было известно, что и здесь, на Кара-Кызе, многие участки закрыты только потому, что оказалось вырванным самое богатое золото, при этом испорчены шахты, потеряна руда… Но сильнее всего вчерашнее сказывалось во взаимоотношениях людей, и в частности в том, как скрывали, «берегли» от окружающих, не исключая родных, находки богатых участков, даже если сям и не имели сил для их разработки.

Взгляд Тарасова скользил по неровному краю поселка, центром которого казался двухэтажный рубленый дом конторы, резко выделявшийся среди приземистых и длинных жилых бараков. Рядом с конторой домик радиостанции— его можно было узнать по мачтам антенны, далее зеленела полянка, а затем шли помещения дизельной электростанции.

На небольшом отдалении от последних домов, как бы прячась от них за изгибом склона холма, виднелись маленькие избушки. Это обязательные для каждого горного предприятия динамитная и зарядная.

В той части поселка, которая, постепенно растворяясь, уходила в степь, находилось несколько больших сараев — склады. А чуть дальше, на самой окраине, два продолговатых новых дома — больница. От нее можно попасть к незаконченному дому будущего клуба. Польников рассказывал Тарасову, что там работает ликбез — школа ликвидации неграмотности среди взрослых, уже несколько раз показывали кинофильмы.

Позади клуба контуры будущих стен довольно большого строения- школы; ее сооружали своими силами, не жалея труда, лишь бы ребятишкам не приходилось каждую осень переселяться на все время занятий за много километров от семьи, то в село Георгиевку, то в еще более далекие — Усть-Каменогорск или Семипалатинск.

На одном из собраний Польников нарисовал будущее рудника и поселка Кара-Кыз, как он представлял себе, — с хорошими домами, садами и огородами, больницей, школой, клубом. Выступления горняков показали, как горячо жаждут люди приблизить это будущее. Однако большинство присутствовавших недоверчиво промолчали. Правда, весной почти все сажали деревья и летом заботливо ухаживали за саженцами. Теперь у многих домиков появились кусты зелени, ярко выделявшиеся на желто-коричневом фоне. Вопреки пророчествам скептиков оказалось, что растения могут жить в рудничном поселке.

Больницу начали строить силами и средствами рудника, без помощи треста. По мере того как поднимались от земли ее помещения, росло доверие к планам нового директора.

Открытием больницы дело не кончилось. В середине лета к директору рудника пришла группа женщин. Оказавшись в кабинете, они, перебивая друг друга, заговорили о школе.

— Нам хоть бы крохотную, чтобы малышей не таскать за тридевять земель.

Польников начал было рассказ о трудностях рудника, но одна из женщин оборвала его: