Спасённый - [4]

— Что ж, — ответил Джубал. — С меня довольно. Продолжайте в том же духе, и на мне окажется не только кровь Христа. Я подумываю о том, чтобы разукрасить и вторую половину вашего лица.

Путник воздел персты, словно благословляя, и открыл было рот, чтобы сказать что-то ещё, но Джубал сжал руку в кулак и продемонстрировал его незнакомцу. Всё, чего он хотел теперь – это избавиться от своего попутчика.

— Всё. Хватит. Ступайте своей дорогой.

Если бы Джубал увидел опасную бритву сейчас, то просто бросился бы со всех ног в бар… вот только он не был уверен, что у путника была при себе бритва – да хоть бы и так – вряд ли бы он воспользовался ею здесь, пока салон грузовичка заливал льющийся из окон таверны свет. Из таверны до них доносились голоса людей и пьяный визгливый смех какой-то женщины. Покосившись на кулак, путник повернулся на сиденье, открыл дверь и вывалился наружу.

Стоя на верхней ступеньке крыльца таверны, Джубал наблюдал, как незнакомец удаляется. Вжав голову в плечи, путник сунул руки в карманы своей замызганной куртки. Продираясь сквозь крупные перистые хлопья снега, он пересёк дорогу. Джубал стоял, засунув, подобно незнакомцу, руки в карманы крутки. Его сотрясала дрожь, и он не мог определить, была ли она вызвана холодом, или же облегчением. Он продолжал вглядываться в темноту, пока силуэт незнакомца не исчез из виду на фоне нависающих чёрных еловых деревьев, а затем Джубал повернулся и вошёл в бар. В помещении царили полумрак, толкотня и радостный гул разговоров. Джубал недоумевал, откуда взялись все эти люди. Особенно учитывая, что за последний час, что он провёл в машине в компании какого-то психа, ему на глаза не попалось ни одного признака жизни в округе.

Заказав скотч, Джубал устало взгромоздился на пустой стул, радуясь тому, что стоять не придётся. Скотч наполнил его грудь приливом тепла, и этот приятный жар вкупе с царящим в помещении теплом помогли ему согреться, наполнив его приятным ощущением усталости и расслабленности. Он рассказал кое-кому из посетителей за стойкой про попутчика. Его слушателями оказались двое молодых ребят (один из которых на вид, казалось, был не старше четырнадцати) и раскрасневшаяся обрюзгшая женщина, которая вполне могла бы сойти за сестру-близняшку Уильяма Тафта[2]. Она смеялась над каждым словом Джубала, что было удивительно, поскольку тот не видел ничего смешного в своей истории. Всё же, ему было приятно, что его кто-то слушал, приятно сидеть в тепле с бокалом скотча. Он поведал им о тех бреднях, которые нёс попутчик, про его пропитанную кровью куртку и избитое лицо. Он всё ждал, что кто-нибудь из них скажет ему, что нужно вызвать полицию. Ожидание оказалось напрасным.

— Думаете, он и правда кого-то убил? — спросил Джубал.

— Возможно, — отозвался один из мужчин, а женщина рассмеялась, сотрясаясь всем своим желатиновым телом.

— А может, он работает на ферме, — предположил четырнадцатилетний. — Режет животных. Мой брат как-то целую неделю свиней резал во Фрайбурге, и каждый вечер возвращался домой, напоминая Джека Потрошителя. Он тогда копил деньги кое на что, но долго он на той работе не продержался. Сказал, что нет такой вещи в мире, ради которой можно было бы пойти на такое.

— А как насчёт побитого лица незнакомца?

— Может, он упал, бродя в снегу, — предположил парнишка.

— Именно так он и сказал, — подтвердил Джубал.

— Ну вот вам и ответ.

— Так вы родом из Массачусетса? — спросил старший собеседник. — Откуда именно? Из Бостона?

— Окраина Вустера, вообще-то.

— Никогда не бывал в Бостоне и не собираюсь, — заметил мужчина. — Нет там ничего интересного для меня.

Джубал кивнул, размышляя, насколько поздно уже было. Он испытывал слабость при одной мысли о том, что придётся встать. В мирном гуле толпы ему всё труднее верилось в то, что его попутчик кого-то убил. Джубал встретился взглядом с барменом и тот, кивнув, двинулся к нему. Джубал подумал было заказать второй стаканчик скотча, но прежде чем он успел это сделать, кто-то прошёл за его спиной, крикнув своему приятелю, что снаружи всё замело снегом. Когда бармен подошёл к Джубалу, тот встал со стула и вместо того, чтобы заказать ещё стаканчик, спросил бармена, сколько он должен. Джубал надеялся, что Линда окажет ему доброжелательный приём, а поздний приезд этому не способствовал.

Джубал считал, что одержал победу в противостоянии с незнакомцем, у которого была куртка от Иисуса, но не тут-то было. Выйдя из таверны, он обнаружил на боковом водительском стекле кровавый крест, нарисованный пальцем. Ещё один крест красовался поверх снега на капоте, а над ним простиралась корявая надпись «ПРОЩЕНИЕ». Набрав пригоршню снега, Джубал стёр всё.

Проехав холмистый центр Вефиля, он снова оказался в объятой мраком глуши. Ветви деревьев, костлявые и голые, сплетались над дорогой, образуя тоннель в свете фар. Позёмка снега стелилась по дороге, словно подол шёлкового свадебного платья.

Ферма Тесс Хэйксвелл находилась в стороне от шоссе номер пять. К ней пролегала узкая дорога, петлявшая вокруг череды приземистых невысоких холмов. Джубал уже бывал здесь – один раз, когда они с Линдой ещё были вместе, второй – вскоре после того, как она перебралась сюда вместе с Келли. Сидя в своём грузовичке, Джубал разглядывал дом. В двух окнах на первом этаже горел свет. Сквозь окна он видел переднюю гостиную — хотя с такого ракурса ему было видно лишь верхнюю часть комнаты. Отсюда ему были видны бледно-жёлтые обои и неподвижная пелена сигаретного дыма, висящая в воздухе под светом голых ламп накаливания. Судя по дыму, Тесс сидела в гостиной, занимаясь вязанием и слушая какую-то программу по радио. Вероятно, Линда сидела и курила вместе с ней.