Спасённый - [3]

располагался в пяти километрах дальше. В Вефиле наверняка найдётся подходящее место, чтобы высадить путника – иначе просто быть не может.

Путник повернулся на сиденье и уставился в окно. Джубал воспользовался моментом, чтобы незаметно взглянуть на него. Его всё не покидала мысль, что странник оставил кого-то – скорее всего, такого же бродягу – лежать в снегу, истекая кровью, в морозную ночь. В груди у Джубала что-то сжалось, отчего стало трудно дышать. Как будто он надел рубаху, что была мала на размер или два, и грудь было не расправить толком.

— Если Иисус шёл с вами, то куда же Он подевался, когда вы сели в мою машину? — спросил Джубал в надежде, что путник скажет что-то, что даст подсказку о состоянии того человека, которого он ранил и оставил в снегу. Безопаснее всего было казаться простодушным, беспечным. Беспечность и мужество в эту минуту, в этой зимней тьме, были одним и тем же. До Вефиля оставалось всего пять километров. — Я просто немного беспокоюсь о Нём, только и всего. Вы сказали, что Он истекал кровью. В такую погоду не стоит бродить по округе, тем более раненому человеку. Чем Он был занят, когда вы видели Его в последний раз?

— Когда я видел Его в последний раз, Он бежал рядом с вашей машиной. Всего секунду назад. Бежал прямо по обочине, — ответил путник. Склонив голову, он прижался лбом к боковому окну. Джубал заметил, как пар его дыхания оседает на стекле. — Но сейчас Он куда-то пропал.

— А не знаете, куда Он делся?

— Наверное, он в раю. Отдыхает, — ответил путник, не поворачиваясь и не глядя на Джубала, и продолжая вглядываться в окно. — Когда Он спит, часть мира исчезает. Мир существует лишь потому, что Он так хочет. Лишь потому, что Он всегда думает о нём, ибо Он хочет, чтобы мир существовал для нас. Удерживать мир – тяжёлая задача для Него. Лишь души являются постоянными. Все остальные материи непрочные. Такова природа любой прочей материи – исчезать и терять форму, забывать, чем является и ради чего была создана. Стремиться растечься и убежать. Наука совсем недавно это подтвердила. Что все вещи разрушаются, всё стремится к исчезновению, пока ничего не останется, кроме тепла и хаоса частиц. Не будет никаких различий между частицами, из которых состояли люди, и теми предметами, из-за которых они сражались, ибо для того, чтобы удерживать материю вместе, требуется дух и энергия, а для того, чтобы материя распалась, не требуется ничего. — Слова путника на миг заглушило завывание ветра сквозь щель в слегка приоткрытом окне со стороны Джубала. — Отдельные вещи исчезают прямо сейчас, — продолжил путник. — Исчезают, чтобы никогда не вернуться.

«Интернейшнл» забрался на вершину холма и Джубал разглядел в низине бревенчатую таверну с припаркованными вокруг неё грузовичками. Этот вид наполнил его таким глубоким воодушевлением, что он едва не рассмеялся. Теперь он не только не боялся путника, но и испытывал некоторую злость из-за того, что тот так его напугал.

— Ну, кое-что ещё не исчезло, — заметил Джубал. — Надеюсь, таверна никуда не денется, пока я не доберусь до неё и не пропущу стаканчик.

Сбавив скорость, Джубал свернул на стоянку и нашёл местечко поближе ко входу, чтобы припарковать свой «интернейшнл».

— Ну, я пойду внутрь, — проговорил Джубал, глядя на своего попутчика. — Буду рад угостить вас чашечкой кофе, если хотите. В жизни не встречал того, кому кофе сейчас был бы нужнее, чем вам.

Джубал хотел, чтобы его попутчик зашёл в таверну вместе с ним. Мужество вернулось к нему и ему не терпелось побольше узнать про побитое лицо путника и кровь на его куртке. Как только они окажутся в таверне, Джубал мог бы проследить за тем, чтобы его попутчик оставался внутри, пока кто-нибудь позвонит местному шерифу. Если путник оставил раненого на обочине дороги, тот вполне мог выжить; его ещё можно спасти. На миг Джубал предался туманным фантазиям о том, как стал героем – его легкие наполнились холодным воздухом, а сердце застучало чуть быстрее.

— Нет, сэр. Меня ждёт дорога.

— Почему бы вам не зайти внутрь?

— Мне пора. Я вижу, что вы обо мне думаете. Вижу, как вам не терпится посмеяться надо мной.

— Тогда идите внутрь и найдите себе другую попутку.

— Нет, спасибо. Я поймаю машину на дороге.

— Почему вы отказываетесь зайти внутрь? — спросил Джубал. — Из-за того, что это бар? С чего это вы, закадычные приятели Иисуса, вдруг решили, что в барах полно грешников, которым уготован ад? Иисусу ни разу не встречался бокал вина, который бы ему не нравился.

— Почему вы так хотите, чтобы я зашёл с вами внутрь? — спокойно и рассудительно спросил путник. Несмотря на его невозмутимый вид, Джубал заметил, как напряжённо сжались челюсти незнакомца, как на его лице едва заметно отразилась злоба.

— Откуда на самом деле взялась кровь на вашей куртке? — не унимался Джубал. — Если вы оставили кого-то истекать кровью, то должны понимать, что при такой погоде человек запросто может погибнуть. Просто скажите мне, кого вы оставили истекать кровью и где. И тогда идите на все четыре стороны, а я постараюсь помочь раненому.

— Единственный, кто здесь умирает, это вы, Джубал Скотт. Вы умираете изнутри. Ваш дух погибает. Я буду молиться за вас, пусть вы и проявили ко мне неуважение, посмеявшись над моей верой. Хотите знать, кто истекает кровью и почему? Иисус Назарей, вот кто. И вы тому причина. Вы – гвозди в его ладонях. Его кровь на вас, Джубал Скотт, — проговорил незнакомец тихим торжественным тоном.