Спасенная репутация - [48]

Она нервно сглотнула слюну. Неужели это то, что она выпустила на волю своим чувственным поцелуем сегодня утром? Или это своего рода наказание за зайца? Правда, он сказал, что это в прошлом, но люди часто говорят одно, а делают другое.

Он придвинулся ближе. Она собралась с духом. Она чувствовала тепло его тела рядом со своей замерзшей обнаженной кожей.

Затем что-то холодное и вязкое коснулось ее бедра, и она в ужасе ахнула и попыталась отодвинуться.

– Не двигайся. Она немного холодная, я знаю, но скоро нагреется. – Он начал растирать ее бедро.

Фейт застонала. Мышцы были все еще одеревенелыми и болели от непривычно долгой езды в седле.

– Вот так, расслабься, – пробормотал он.

Руки гладили ее бедра длинными, твердыми движениями. Она почувствовала, как ноющие мышцы запротестовали.

– Ох, там немного больновато, – сказала она ему.

– Я знаю, поэтому и втираю в тебя этот бальзам. Он поможет.

Фейт сомневалась в этом. Едкий запах защекотал ноздри. Камфара и мята, чеснок и что-то еще. Он уже втирал эту мазь ей в лодыжку, но то было на улице. А в этой маленькой комнате... она сморщила нос. Ей не нравится запах камфары. Но такова жизнь солдатской жены, напомнила она себе, стиснула зубы, уткнулась носом в подушку и приготовилась терпеть.

Постепенно движение и тепло, казалось, проникли в ее тело, и ноющие мышцы начали расслабляться. Вскоре Фейт обнаружила, что потягивается и извивается от удовольствия под его руками.

– Ох, как хорошо, – выдохнула она.

Он что-то буркнул. Его руки не останавливались. Через некоторое время Ник сказал:

– Приподнимись. Я разотру спину.

Не без труда она приподнялась, и он окончательно стянул с нее рубашку. Вязкая масса бальзама шлепнулась ей прямо между лопаток, Фейт ахнула и стала ждать, когда его большие руки вновь начнут творить свое волшебство. Он аккуратно тер и гладил, казалось, целую вечность. Его длинные, сильные пальцы отыскивали каждый узелок и тщательно разминали его.

– Ох, Николас, это божественно, – промурлыкала она, чувственно потягиваясь под его руками.

И снова он лишь что-то проворчал в ответ. Когда он закончил, Фейт была сплошной бескостной массой удовольствия.

– Сядь, – велел он и набросил на нее свою рубашку.

– Твоя рубашка?

– Ее легче постирать, чем ту тонкую штуковину, которая была на тебе.

– А-а... – Она закуталась в его рубашку. – А разве ты не хочешь, чтобы я втерла в тебя бальзам? Твои мышцы, должно быть, тоже напряжены.

Последовало короткое молчание.

– Нет, спасибо.

– Разве ты ничуточки не напряжен?

Еще одна короткая пауза.

– Нет, – проскрипел он. – Спокойной ночи, миссис Блэклок.

Она почувствовала легкое разочарование. Впрочем, возможно, он находит ее ужасно отталкивающей из-за того, что от нее так сильно воняет камфарой.

Она наклонилась и быстро поцеловала его.

– Спокойной ночи, мистер Блэклок. Спасибо за массаж. Эго было просто бесподобно. – Она уютно устроилась в кровати, чувствуя тепло и расслабленность.

Легкая улыбка тронула уголки ее губ.

– Мистер Блэклок?

– Гм? Спи. Ты вымоталась.

– Я все-таки думаю, вам нужен массаж. Или что-нибудь еще.

Ник застонал.

– Ты уверена, что не очень устала?

– О нет, я чувствую себя просто чудесно, – заверила она его.

Они покинули гостиницу поздним утром.

– Мы больше не будем выезжать так поздно, мадам. Крайне важно, чтобы мы не теряли скорости, – сообщил Ник резким тоном.

– Да, конечно. Тогда разбуди меня завтра утром пораньше. – Она лукаво улыбнулась ему и он отвел глаза, прекрасно зная, кто виноват в позднем пробуждении. Опять.

Он наблюдал за ней, отыскивая признаки сильной привязанности, но, не считая склонности делиться улыбками с окружающим миром, Фейт казалась вполне нормальной.

– Твоя шляпа съехала набок, – сказал он, просто чтобы что-то сказать.

Она поправила шляпу и вопросительно взглянула на него. Он кивнул. Мало того, что она пустилась в это нелегкое путешествие, так не хватало еще, чтобы ее нежная кожа обгорела на солнце.

Во второй половине дня стало еще жарче, и лицо Фейт раскраснелось от жары или от движения, Ник не знал точно.

Заметив промелькнувшее на некотором расстоянии море, он объявил, что они немного отдохнет на берегу. Мак и Стивенс бросили на него удивленные взгляды, но Ник не обратил на них внимания.

Берег был песчаным и безлюдным. Они нашли тенистое местечко, поели хлеба с колбасой и сыром и закусили местными хрустящими яблоками. Фейт легла в тени на расстеленном одеяле и закрыла глаза. Она почти мгновенно уснула, виновато подумал Ник. Он измотал ее. Она спала, солнце ярко светило, море мерцало серебристо-голубым.

Ник с тоской смотрел на морскую гладь. Очень скоро им придется повернуть в глубь страны. Возможно, это его последний шанс. Он резко встал.

– Я иду купаться.

Мак и Беовульф присоединились к нему. Стивенс пожал плечами.

– Я останусь здесь, с госпожой. Может, и сам прикорну маленько.

Фейт проснулась от крика морских чаек. Она села, взмокшая, сонная, не понимая, где она. Стивенс лежал на другом одеяле, в нескольких шагах от нее, и крепко спал с открытым ртом.

Она встала и потянулась. Мышцы уже понемногу привыкали к езде в седле, но она спала в неудобном положении. Где же Николас? Фейт огляделась и увидела Беовульфа, стоящего у самой кромки воды и напряженно вглядывающеюся в море. Две головы мелькали, подпрыгивая, среди волн. Они плавают. Вот вам и настоятельная необходимость проезжать за день как можно больше.