Спасаясь от войны, или Закрытые небеса - [4]

Бравер к пацану первый подошел (ха! На здоровых ногах-то!). Поглядел на него и такую порцию мата выдал, что даже мне впору покраснеть…

…ага, и пришлось нам тащить сопляка до госпиталя на своем хребте. Ну не бросать же! Одно дело набить гаденышу морду, другое — раненого умирать оставить. Но одно хорошо — сплавили мы его в госпиталь и не паримся больше. А он, наверно, подлечился да отправился домой к маменьке…

Что до меня, так я лучше еще пяток лет повоюю, чем родичей своих лицезреть. Бравер и Проныра — вот моя настоящая семья (дезертирский гад туда уже не относится). Мы даже мечтали как-то отвоеваться, вернуться домой, купить ферму и жить в свое удовольствие, от всех подальше. Разводили бы овечек, или, там, кукурузу сажали… они мне, как братья, Бравер с Пронырой. И я им, как сестра, они зовут меня Пайк, или ласково — Пайки. И я не хочу помнить ни свое настоящее имя, ни фамилию. Я просто Пайк, Щука…

«Пайки Щука и Братья» — лучшая кукуруза в мире!…

Гляжу на новичка. Сидит от Бравера с Пронырой в сторонке, опасливо руки над костром греет. Вроде солдат бывалый, не сопляк какой-нибудь (слава богу! Не хватало нам еще одного малолетнего добровольца)… Странный он какой-то, тихий. Мы тут с ребятами веселимся вовсю, байки травим… сейчас радоваться надо, а то, когда пошлют разведывать чень-ть, к черту на рога, ни костра, ни жратвы нормальной, ни баек тебе не будет…

Эй, Пайк, расскажи, как ты своего дезертира ловила, подначивает Бравер и со смеху давится. Вспоминает, наверно, как тогда челюсть мне вправлял… кулаком.

Да, давай, подхватывает Проныра, Развеселим новичка.

Я снова смотрю на новичка. Улыбается. Симпатичный парень. Не красавец, но симпатичный. Ух, не люблю я эту байку, но для него расскажу. Пусть знает, что он здесь свой…

Только дай бог памяти, когда это было. Год, два назад? Ладно, пусть будет полтора.

И бедняга Пайки все еще оплакивала своего дезертира, влез Бравер и чуть не получил от меня по уху.

Старина Бравер пострадал за правду, констатировал Проныра, однако добавил: все, молчу.

Больше меня никто не прерывал. И слава богу. Не хватало нам еще передраться. Ну не люблю, когда при мне кто-то так нашего дезертирского гада упоминает. Не люблю, и все! А случай-то тот я помню… только все с самого начала придется начинать.

Раньше наш лагерь вон в тех горах находился. Рванул он, пока мы с ребятами на разведке были, на Кудыкиной горе (ты что, гору такую не знаешь? О, это самый халявный участок для разведки. Там даже растяжек нет почти, и мин тоже. Только забираться туда тяжело) А чего мы там были? Да вид оттуда красивый открывается… понимаешь, к чему клоню? Вот-вот…

Возвращаемся, а на месте нашего лагеря — «лунный кратер», как от ракеты типа Moon. Ой-е, что тут было! Представить страшно…

Новичок намекает, что для такого маленького лагеря, как наш, Moon-ракета — это слишком жирно.

Согласна. Ну кто стал бы тратить на нас такую ракету? Могу предположить, что какой-то придурок из салаг-добровольцев закурил в оружейном складе(местечко укромное, а если не знать, то с первого взгляда да еще в темноте и не догадаешься, что это склад — вот те и полная секретность!), а может рванула дурная ржавая мина — их там много валялось… или еще что. В общем, никто авианалет (или по-нашему — авианаезд) на нас не совершал. Склад рванул — не иначе. Он у нас был большой… и подземный…

Вот так и остались мы без родного лагеря. Сидим на краю кратера, как дураки, и курим. Потом еще Соло (разведчик-одиночка был. Мир его праху!) с разведки вернулся. И опять сидим и курим, только вчетвером уже… Ну и куда, думаем, податься? Не в убежище же (даже если б знали, где оно)! Сдаваться тоже как-то не тянет. Тогда народ и говорит: хватит, отвоевались! Давайте сваливать отсюда. В конце концов, мы никого не предаем и не удираем. Мы для всех умерли и уходим…

Ну и пошли, куда глаза глядят. Соло даже размечтался, что вот пару границ перейдем да и найдем где-нибудь мирную страну. А там и ферма, и кукуруза… «Пайки Щука и Братья»…

Зря мечтал. Весь мир воюет. Никуда не денешься. Ха! На Марс разве только.

И даже до первой границы мы не дочапали. Это на карте все так красиво, а на самом деле тысячи километров получаются.

Через пару месяцев нам было ниче уже не надо. Шли и шли. А потом беспредел этот чертов в мире начался. Армии все поразваливались, и каждый сам за себя. Раньше в войне хоть какой-то смысл был. Типа, родину защищаем, зло искореняем… а теперь… А, ладно. Махнем рукой на все это.

Верно, черт с ним, со смыслом! Нам все тогда пофиг было. Просто раньше все заняты были друг другом, и нас четверых никто не трогал. А теперь, вишь, поделились на кланы. Помнишь, Бравер? Проныра? Кивают — без слов понимаем друг друга. Вот, и я помню. Встречаем как-то отряд. Форма русская, базарят тоже по-русски. Ну мы к ним — привет, братаны! Радуемся, как не знай кто. А они нас раз — и на мушку! Ну, мы сначала думали, что не узнают нас они. Видок у нас был еще тот: четыре лешака, сто лет не мывшись и нормально не жрамши, морды грязные да еще и загорелые — одни глаза видны, так что издалека за негров принять можно. Мы им — братаны, да мы ж свои! Русские. Из разведческого лагеря на тридцать пятой горе. А они нам — какой клан?