Спасаясь от войны, или Закрытые небеса - [11]
Странно… Теперь я просто истерзанный кусок мяса, а думаю о Боге. Не о чем больше. Вы все сожгли во мне. Пайк, Проныра… Бер… может быть, он еще живой, мы разбежались в разные стороны — кому повезет. Даже у волков лучше чем у нас. Они не спасаются в одиночку. Они не бросают своих…
Надпись на стене в нашем доме. Помню до сих пор: «Говорят, что даже зверь имеет жалость. У меня нет жалости, значит, я не зверь.» Все. Философия человечества в одной фразе, накарябанной на бетоне каким то уродом.
Убей меня, Господи!
Я видел, кто-то приехал на новеньком бронированном джипе. Да, как раз тогда об меня затушили последнюю сигарету… интересный способ измерить время…
Она стала выше, крепче, приобрела пару шрамов, загорела… но я ее узнал. Генри, кажется так… помню, как за ней, раненой, ухаживала Пайк, точно за своим дитем. Она была железная, наша Пайк, но когда видела ребенка, ее сердце превращалось в мягкий кисель… видно, вспоминала сына… теперь они вместе… мама, сын… Проныра… и много, много других…
Убей меня Господи! Я хочу к ним…
Но нет. Мне не дают так просто умереть. Жизнь за жизнь, да, Генри?
Сделали обезболивающее… замотали раны… сунули краюху свежего хлеба… а это что? настоящий коньяк?..
Я даже на ночлег не стал устраиваться (да не уснул бы все равно). Я нагло шел через лес по вражьей территории, не пригибаясь и не глядя под ноги. Застрелите? Плевать! На растяжку нарвусь? Плевать! Как сказал один великий, если человеку суждено умереть, он умрет.
У меня в душе клокотал вулкан. Не приведи Бог, кто попадется на пути…
Попался ведь. Какой-то мелкий бродяжка, видно, решил вздремнуть в лесу. Я на него наступил, не разберешь ведь — это куча мусора или человек. А когда он от боли взвизгнул, то получил от меня еще пару пинков по ребрам. Честно говоря, мне на душе легче стало. Как будто окатили ледяной водой. Думать начал немножко…
Бомжа, который потихоньку отползал, пискляво умоляя не бить его, я сгреб за шкирку и подтащил поближе. От него воняло, как от мешка с дерьмом, так и хотелось швырнуть его куда-нибудь… но я просто достал сигарету и закурил. Вонь из-за дыма почти не чувствовалась. Мне. А вот бродяга то и дело чихал и моргал слезящимися глазами. Сразу видно, некурящий.
У нас вышел очень задушевный разговор. За какие-то десять минут я узнал, где здесь что заминировано, где нет. Где посты, где местные живут, кому дань платят, куда сам этот бомж направляется…
Пару минут поразмышлял на тему, что с ним делать. Это склизкое существо, вздрагивающее от каждого моего слова заслуживало только хорошего пинка под зад… мерзкий человечек, чем-то смахивающий на полудохлого таракана… а ему ведь лет столько, сколько мне. Молодой мужик здоровый. Нет уж, я бы не смог стать таким… стать таким… стать…
Слуш, урод, жить хочешь? Давай сюда свое вонючее тряпье…
Бомж посмотрел на меня как на психа, но повиновался. И форму мою нацепил с нескрываемым удовольствием. Она смотрелась на нем, как на пугале, чесслово… а как на мне смотрелся его прикид… Даже думать не хочу. У меня по этому поводу одна мысль — найти здесь где-нибудь реку или еще что…
Оружие этому уроду я, естественно, не дал. Пусть как был со своей заточкой, так и остается. Автомат так я лучше закопаю, чем ему доверю. А пистоль и два моих ножика можно спрятать под одеждой. Еще я себе оставил «Чайковский» значок (не знаю зачем, чтоб это существо мой клан не позорило или с надеждой вернуться, все-таки), фляжку, жратву, патроны (они везде идут как валюта), часы, да вообще всякую мелочь, которую можно на что-нибудь выменять. Все это с трудом поместилось в бомжарскую котомку (мне было чертовски жаль свой рюкзак, но ничего не поделаешь…).
Теперь неделю послоняться по лесам, бороду отрастить — и буду настоящий бродяга. Естественно, только внешне.
Спасибочки, солдатик… ехидно проскрипел бомж… Бог тебе в помощь!
Я его шугнул, и он припустил по лесу, так что только пятки сверкали. Потом я накинул на голову драный капюшон и заковылял через поляну, опираясь на посох. К концу дня я содрал ноги в кровь. Не потому что много прошел, а потому что босиком не ходил уже лет тридцать…
Я с него глаз не спускал. Он, типа, даже и не пленник(формально), но от меня так просто не отделается. На вопросы, почему я все время сижу возле больничной палатки я уже не отвечаю. Устал и надоело.
Ногу «Чайке» залатали, но ходить будет или нет — это вопрос. Да что ему? На всю жизнь урод теперь. После капкана и… кхм… допроса нашего. И я сердцем чую, он злобу затаил и мстить будет. Генри это как будто и не волнует! Меня волнует, ее нет…
Она почти каждый день в госпиталь наш наведывается. Знаю, знаю, это в ее правилах — раненых навещать (но сейчас у нас раненых всего два!). Когда меня ранили, она и ко мне приходила тоже, поинтересоваться, как жизнь. Но ОДИН раз. Я для нее снайпер, боевая единица, и меня терять… ладно, не будем. А вот на кой ей этот… партизан сдался? Ну не с Ивашкой (этот дурень с дерева грохнулся и руку сломал) же она сидит по два, по три часа? Ясно, что с пленником этим.
О чем с вражиной можно часами разговаривать? Тут одного допроса бы хватило. А Генри запросто вызнает все, что надо, без пыток и угроз даже…
Университет магии назывался — ни больше, ни меньше — Небесной Цитаделью. Огромный замок не спеша летел по небу, окруженный витиеватыми облаками водяного пара. Вид до горизонта — из каждого окна, причем каждый день новый. Два миллиона студентов были настоящими кругосветными путешественниками и за время обучения (от 5 до 15 лет, в зависимости от кафедры) успевали облететь чуть ли не весь мир.
Это дневник сказочника. Бальгар — 18-летний парень, студент биофака, но у него есть особый талант — находить в событиях обычной жизни ключи к сказкам. Очень рекомендуется тем, кому мир кажется скучным и безнадежным. Окрыляет.Этот мир был околдован нефритовой осенью. Здесь затихали птицы перед последней прощальной песней, прежде чем улететь; а цветы здесь не вяли, а таяли, как туман. Листья же вяли… и пахли зеленым чаем… На траве лежал крылатый человек…
Ни ростом, ни, судя по взгляду, опытом, ученик миродержцев не отличался, НО: на груди у него на какой-то бестолковой веревочке болтался крупный харуспекс с ОТКРЫТОЙ лицензией. Есть о чем задуматься…
В отличие от отца, Карина Каргилл очень уважала древние сказания и всегда обращалась к ним. Так вот, сразу в нескольких из них упоминалось это сияние, не угасающее ни днем, ни ночью. Там говорилось, что все харуспексы образовались из остывшего вулканического стекла: оно почернело, когда жар вулкана угас. Но были и такие, что сохранили в себе этот первозданный жар… Красный глаз, Горящий Обсидиан, Око войны — много имен давали одному и тому же явлению, но ни одно из них не было добрым, словно светящиеся изнутри камни прокляты.
Поначалу Кангасска окружала только темнота. Воздух же был неподвижен. Но совсем скоро потянуло сквозняком и появился первый цвет. Светился сам обсидиан. Дымчатый, весь в туманно-белых прожилках, он был здесь всюду. И обсидиановые пещеры, вопреки названию, напоминали скорее величественные дома Странников — с высокими купольными потолками и причудливыми наплывами по стенам. Здесь было красиво… и отчего-то невероятно спокойно.
Аннотация: Заключительная часть, где заканчивается Зимняя Веда и начинается Весенняя.
В лесной сторожке молодой человек дважды увидел один и тот же сон о событиях времен войны, которые на самом деле происходили тогда на этом месте. Тогда он выдвинул гипотезу: природа записывает и хранит все события. В местах пересечения временных потоков наблюдатель может увидеть события из другого временного потока. Если найти механизм воспроизведения, станет действовать закон обратимости.
Сигом прилетел исследовать планету, очень похожую на Землю. Здесь есть море и берег, солнце и небо. Надо было работать, действовать, но сигом только сидел на берегу, смотрел на море и размышлял. Такое с ним случилось впервые.
Несколько лет назад Владимир Левицкий сильно пострадал при пожаре. Он получил ожоги и переломы, а кроме того, ему раздробило рёбра, и врачам пришлось удалить у него правое лёгкое и часть левого. Теперь же он — неоднократный чемпион Европы по лёгкой атлетике и представляет СССР на международных соревнованиях. Возможно ли это?
К воспитателю пришел новый ученик, мальчик Иосиф. Это горбатый калека из неблагополучной семьи, паралитик от рождения. За несколько операций медики исправили почти все его физические недостатки. Но как исправить его тупость, его дикую злобу по отношению к взрослым и детям?
К воспитателю пришел новый ученик, мальчик Иосиф. Это горбатый калека из неблагополучной семьи, паралитик от рождения. За несколько операций медики исправили почти все его физические недостатки. Но как исправить его тупость, его дикую злобу по отношению к взрослым и детям?
Об озере Желтых Чудовищ ходят разные страшные легенды — будто духи, или какие-то чудища, стерегут озеро от посторонних и убивают всякого, кто посмеет к нему приблизиться. Но группа исследователей из университета не испугалась и решила раскрыть древнюю тайну. А проводник Курсандык взялся провести их к озеру.
Аннотация:…книга — дверь в иной мир… и картины, и мечты, и музыка… тоже двери. И есть люди, кому дано их открывать… Или придумывать?.. Существует ли что-нибудь там, где нас нет? Есть ли мир, вспыхнувший в воображении художника, писателя, поэта… в общем, творца… есть ли?