Спартанец - [60]

Впрочем, мы отвлеклись. Что вспоминать победы и поражения прошлых веков, когда смертельный враг стоит под стенами? И если учесть, что всадников Цербера, для которых убийства, насилия и грабёж – образ жизни, раза в полтора больше, чем всех крестьян вместе с женщинами, стариками и детьми, то надежды на возможный положительный исход, вроде и быть не может!

Но Ксантипп так не считал. До этого момента он ещё мог считать дело безнадёжным, но сейчас, когда война началась по-настоящему, спартанец был настроен только на победу. Таков уж был склад его характера! И раньше этот настрой выручал даже в самых тяжёлых ситуациях.

– А предателя Руфла я убью лично! – добавил Ксантипп, как бы подведя итог разговоров.

– Я не предатель! – вскинулся Руфл. – Просто я и раньше был всадником Цербера! Я хотел уйти на покой, но не получилось!

– То есть, ты зарезал другого всадника Цербера, чтобы он не выдал тебя? – догадался Ксантипп.

– Чтобы он не выдал тайн повелителя! – внезапно осипшим голосом вскричал Руфл, косясь на своих спутников.

И тогда Ксантипп окончательно понял, что Руфла больше всего волновала своя шкура, и поэтому он прирезал пленника, чтобы тот его не выдал, зная, как относятся к всадникам Цербера крестьяне. И если бы Ксантипп не начал его искать, то Руфл, может быть, и не сбежал бы, поняв, что у всадников Цербера шансов на победу в стократ больше?

Нет, как бы то ни было, Руфл всё равно предатель! А уж кого он больше предал, судить Ксантипп не брался. Главное – теперь Руфл стал настоящим врагом. А ввиду того, что он знает о подготовке ополченцев и укреплениях больше всех среди всадников Цербера, то он становился одним из наиболее опасных. И Ксантипп уже приготовился метнуть копьё в Руфла, но тут вспомнил, что перед этим говорил Оресту про послов и парламентёров и сдержался. «Убью этого предателя позже!» – подумал Ксантипп.

Орест заметил движение Ксантиппа, как его рука потянулась к копью и остановилась.

Илот покачал головой, считая, что лучше бы копьё проткнуло изменника.

– Я ещё успею отправить его к Харону! – сказал Ксантипп Оресту. А Руфлу спартанец пообещал: – В следующий раз, когда ты приблизишься к этой стене, я тебя убью!

– Через несколько часов вы все будете мертвы! – выкрикнул злобно один из всадников Цербера. После чего они развернули коней и поскакали обратно.

– Я думаю, что штурм действительно не заставит себя долго ждать, – произнёс Ксантипп, глядя вслед всадникам Цербера. – Нам с тобой, Орест, надо будет расставить ополченцев и дать им задания!

Этим они спешно и занялись. Каждый крестьянин, готовясь к встрече врага, готовил боеприпасы, состоящие из камней и дротиков. Те, кто хорошо стрелял из лука, а таких, увы, было немного, получали индивидуальные задания.

– Самое главное – это слушать приказы командира! – не забывали напоминать Ксантипп и Орест. – И точно их исполнять!

Меленон находился при спартанце неотлучно. Ксантипп предпочёл, чтобы парень был у него на глазах, чтобы, если что, прикрыть, а потом не стоит забывать, что тот, несмотря на юные года, стрелял из лука лучше всех. Фиолу же с трудом удалось отправить за вторую стену, поручив паре дородных крестьянок строго приглядывать за ней, чтобы не прибежала сражаться.

– Я хочу быть рядом с тобой! – возмущённо кричала девушка. – Я хочу сражаться с всадниками Цербера!

– У тебя для всего ещё будет время! – ответил ей спартанец. – Но это произойдёт тогда, когда мы будем оборонять вторую стену!

Но Фиола продолжала возмущаться. Тогда Ксантипп просто подошёл к девушке, крепко поцеловал, после чего кивнул крестьянкам, мол, выполняйте поручение. Фиоле не оставалось ничего, как только заплакать.

Ополченцы, стоя на боевых постах, сильно нервничали, ожидая атаки. Они боялись её, но ожидание изматывало сильнее, поэтому некоторые начали молить богов, чтобы всадники Цербера поскорее пошли на штурм. Страх боя оказался слабее навязываемого ожидания.

И вот задрожала земля, послышался тысячекратный вой, больше похожий на волчий, чем на собачий. Это всадники Цербера пошли на штурм.

9

Ещё издали, продолжая громко завывать, всадники Цербера принялись осыпать стрелами укрывшихся за стеной обороняющихся. Стрелы с глухим стуком ударялись о камни.

Кто-то громко закричал, одна из стрел нашла прореху среди камней стены и поразила крестьянина.

– Не высовываться! Лучникам стрелять в ответ навесом! – приказал Ксантипп.

Всадники Цербера скакали плотным строем, так что вероятность того, что стрела отыщет свою цель, была велика. Выглядывать в бойницу Ксантипп позволил только себе. Он следил за перемещением всадников Цербера и громко указывал стрелкам, в какую сторону стрелять. Получалось неплохо, более десятка всадников Цербера уже простились с жизнью. И количество жертв навесного огня ополченцев продолжало расти. Ответные же выстрелы конников больше жертв не находили. Ополченцы старались не подставляться, а от стрел, падающих навесом, они успешно, как учили Ксантипп и Орест, прикрывались плетёными щитами.

Через некоторое время, израсходовав стрелы и дротики, а также потеряв ещё полдюжины людей, всадники Цербера развернули коней и отступили за пределы полёта стрелы. Их предводитель понял бесцельность джигитовки перед оборонительной стеной.