Спартанцы: Герои, изменившие ход истории. Фермопилы: Битва, изменившая ход истории - [8]

Вначале конфликт между морской афинской и сухопутной спартанской державой зашел в тупик, в котором никто из них не мог одержать верх в стихии, предпочитаемой другой стороной. Но затем в 415 г. афиняне перехитрили самих себя, вдохновленные злым гением Алкивиада, своего рода фальшивым Периклом (который стал опекуном Алкивиада после смерти его отца в бою). Они направили огромную армаду к Сицилии якобы для защиты «родственников», но в действительности для того, чтобы завоевать весь остров или, по крайней мере, обеспечить дальнейшие ресурсы для возобновления войны со Спартой, которая начиная с 421 г. временно прервалась. Алкивиада — главного инициатора очень рискованной авантюры — так же ненавидели завистливые соперники, как и любили афинские народные массы за яркий образ жизни экстраверта. Он участвовал в не менее чем семи командах квадриг на Олимпийских играх в 416 г., и после почти неизбежного выигрыша в составе одной из них заказал сочинить для себя хвалебную оду ни много ни мало такому поэту, как Еврипид.

Однако сицилийская кампания началась при самых ужасных предзнаменованиях — повсеместном повреждении священных изображений Гермеса, бога путешественников. За предполагаемую причастность к этому и другим святотатствам Алкивиад был вызван в суд по обвинению в преступлении, которое каралось смертной казнью, но он дезертировал с корабля в Южной Италии и перешел на сторону врага. Возможно, что по его предложению Спарта укрепила гарнизонные посты непосредственно на территории, принадлежавшей Афинам, отрезав таким образом город от запасов серебра и подтолкнув тысячи рабов к побегу, а также послала удачливого спартанского полководца на помощь для защиты Сицилии и, прежде всего, в Сиракузы. Эти меры оказались решающими в конечном катастрофическом поражении Афин.

Сицилийская кампания началась наихудшим образом, и в дальнейшем положение усугубилось из-за неумения, растерянности и разногласий с высшим командованием. Более того, главный сицилийский вражеский город Сиракузы был исключительно хорошо вооружен как материально, так и морально для противостояния штурму. Афинские воины после неудачной попытки захватить Сиракузы путем осады и потерпев в 413 г. важное поражение на море в главном порту города, попали в плен, и если их и не убили открыто, то обрекли на позорную медленную и мучительную смерть от голода в сицилийских каменоломнях. Из многих оставивших Афины в 415 г., как с сожалением свидетельствует Фукидид, очень немногие вернулись назад.

Сквозь призму прошлого сицилийская катастрофа видится поворотным пунктом в Афинской войне, хотя кампания продолжалась и следующее десятилетие, главным образом на море в восточной части Эгейского моря и в проливе Геллеспонт (Дарданеллы) и вокруг него. В соответствии с главной парадоксальной особенностью борьбы в это десятилетие спартанцы отправились в Персию просить о помощи, чтобы добыть средства для строительства флота, способного нанести поражение афинянам в их собственной стихии и в том, в чем они были сильны. Разумеется, такая политика раболепствования перед восточным варваром встретила сопротивление консервативных спартанских командиров, но оказалось, что один из них, Лисандр, более других соответствовал задаче, и по ходу дела он стал кем-то вроде странствующего правителя открытого моря. В решающий момент его личные отношения с одним из сыновей персидского Великого царя обеспечили Спарте постоянный приток денег, и между 407 и 405 гг. Лисандр смог выковать орудие гибели Афин. В 405 г. при Эгоспотамах в Геллеспонте последний афинский флот был наконец побежден. Обращение Лисандра с военнопленными было жестоким: он отрезал им правые руки и отправил обратно в Афины в качестве страшного предзнаменования будущей судьбы города. После осады зимой 405/404 г., когда афиняне умирали на улицах от голода, Лисандр свободно мог диктовать условия безоговорочной капитуляции.

Наступил закат Афинской империи с ее смелыми идеями демократии, свободной торговли и разумного прогресса, чтобы никогда больше не вспыхнуть столь же ярко или таким же образом. Как теперь казалось, для строительства империи иного типа шанс вместо нее получила Спарта. Однако в 400 г. до н. э. во время спорного вступления на престол Агесилая II стало известно следующее, не принесшее пользы прорицание:

Надменная Спарта! Одумайся ныне,

власть возрастишь ты хромую…

Много придется тебе нежданных бедствий изведать…

Спартанцы были хорошо известны своей религиозностью, или, как мы могли бы сказать, они были суеверны, всегда готовы верить предсказаниям, особенно тревожным. Третья часть книги, озаглавленная «Хромое царствование», показывает, как осуществилось это роковое предсказание.

Через три десятилетия, немногим больше продолжительности человеческого поколения, Спарта испытает унизительное военное поражение, вторжение на собственную территорию и, что было наибольшим потрясением для системы, — восстание и освобождение значительной части рабов-илотов, от которых в большой степени зависели могущество и образ жизни Спарты. Ключевым персонажем этих примечательных событий был хромой царь, о котором говорил оракул, или же позже это высказывание интерпретировали таким образом. Агесилай, последний спартанец, был воплощением как всей слабости, так и всей силы этого необычного народа, будучи буквально и метафорически хромым.