Спартак - [119]
Мнимые перебежчики и некоторые командиры (по распоряжению вождя они поддерживали тайную обманную связь с римским полководцем) тотчас донесли Крассу о следующем: в армии восставших раскол. Спартак намерен кратчайшим путем проследовать на Брундизий, захватить внезапно его корабли и, соединившись затем с частями войск, ведомыми Ганником, вывезти всех людей в Сицилию. Его личные планы насчет боя с римлянами внезапно изменились. Но с ним согласны далеко не все. На военных советах идут ожесточенные споры. Командиры отошедшего 10-тысячного отряда объявили о своем неподчинении новому плану вождя и желают, как он прежде сам хотел, идти на Помпея. Они послали гонцов с письмами к Ганнику и другим легатам, идущим вслед за Крассом, уговаривая их присоединиться к ним. Они надеются, что Спартак, очутившись в меньшинстве, подчинится желанию большинства и двинется вместе со всеми на Помпея, как он сам это прежде предлагал.
Получив приятное известие о разногласиях среди врагов, Красс ободрился и уже с готовностью расположился станом возле малого лагеря повстанцев. Он питал большие надежды на победу и не собирался теперь уклоняться от боя. Впрочем, уклоняться от него дальше было бы и затруднительно: впереди находился 10-тысячный отряд врагов, позади — более многочисленное войско под начальством Ганника, слева — море, справа — всего в 10 километрах — Спартак с 30-тысячным войском. В таком положении, находясь как бы в кольце, более предпочтительным казался бой со слабейшим противником. Но так как Красс ничуть не сомневался, что отделившимся окажут помощь, то он, в свою очередь, разделил войска на три части: против 30-тысячной армии Спартака Красс поставил 40 тысяч лучших войск под началом наиболее заслуженного легата — Кв. Аррия; против 10-тысячного отряда спартаковцев-«мятежников» с 15 тысячами стал сам (под его начальством находился и легион Цезаря); остальные свои силы Красс поставил под начальство П. Консидия против Ганника. На какие-либо успехи своих помощников Красс не особенно надеялся и поручил им лишь держаться изо всех сил, выигрывать время, чтобы дать ему возможность уничтожить отделившийся отряд.
Между тем Ганник, находившийся всего в 12 километрах, приблизился к римскому стану и начал окапываться, собираясь устроить крепкий лагерь.
Но Красс не желал дать ему возможности укрепиться и подал сигнал к битве. Кв. Аррию с его легионами пока предстояло бездействовать. Но никто не сомневался, что Спартак явится тотчас, как только узнает о битве.
Так действительно и получилось. По обе стороны от римского лагеря бой развернулся со всем ожесточением. Красс и Цезарь яростно наступали на «мятежников» — оба хорошо сознавали, что бьются за свое влияние и будущую славу; «мятежники» энергично сопротивлялись.
В свою очередь, повстанцы под начальством Ганника и Каста бешено напирали на римлян и теснили их. Через три часа те пришли в совершенное расстройство. Тщетно П. Консидий слал гонцов к полководцу, прося его позволить взять на помощь часть сил у Аррия. Красс на все просьбы отвечал отказом: Спартак вот-вот подойдет своим на помощь; он уже в пути; держитесь изо всех сил; еще немного времени, я покончу со своим противником и затем сам помогу вам.
И П. Консидий держался. Умоляя и ругаясь, появляясь в самых опасных местах, хватая за ворот бегущих воинов и поворачивая их лицом к повстанцам с криком: «Там враг!» — он сумел продержаться до подхода Красса.
Но когда явился Спартак и прямо с ходу вступил, с Аррием в бой, начав сразу теснить его, настроение повсюду в легионах резко упало. И Красс и Консидий это быстро почувствовали. Убедившись, что надежды на победу нет, полководец приказал начать общий отход в лагеря, что и было проделано.
О новой большой битве Красс сообщал в сенат, особенно упирая на свою победу: из 10-тысячного отряда спартаковцев-«мятежников» он уложил на поле боя 6 тысяч, а 900 человек взял в плен. О том, какой исход имели битвы Кв. Аррия со Спартаком и П. Консидия с Ганником, Красс предпочел умолчать.
В тот же день, к вечеру, Красс получил из Рима копию сенатского постановления и многочисленные письма от друзей о положении в столице. Постановление сената Красса обрадовало. Но то же постановление Красса и охладило — оказывается, командование будет находиться в его руках лишь до встречи с Помпеем…
Агентура Красса, оседлавшая все дороги на пути от Рима, доносила: Помпей миновал Террацину. Это значило, что он находится от него на расстоянии около 360 километров, то есть всего девяти дней пути. И с каждым днем теперь расстояние будет быстро сокращаться — ведь спартаковские командиры, как сообщали ему, Крассу, тайные осведомители, на военном совете, вновь собравшемся после битвы, сумели настоять перед своим вождем на движении Помпею навстречу.
В этот вечер и ночь у Красса и его легатов было над чем подумать…
II
Итак, хитрость с отделением 10-тысячного отряда под видом мятежного не дала Спартаку ожидаемого результата: генерального сражения и полного разгрома Красса. Римляне дрались храбро, их полководцы руководили своими войсками предусмотрительно; с другой стороны, численность 10-тысячного отряда для оказания успешного сопротивления врагу оказалась явно недостаточной.
Заговор маршала М.Н. Тухачевского и группы высокопоставленных командиров Красной Армии действительно существовал в 1930-е годы. Это реальность, а не плод больного воображения И.В. Сталина и его окружения или тем более следователей из НКВД. Историк Валентин Лесков раскрывает как внутренние, так и внешние движущие силы заговора, на богатом фактическом материале показывает малоизвестные стороны жизни и деятельности советских и зарубежных политиков, военных, дипломатов, разведчиков. Особое внимание уделено сторонникам полной реабилитации Тухачевского, действовавшим в период хрущевской «оттепели» и вновь оживившимся в ходе горбачевской «перестройки».
Эта книга — типичный пример биографической прозы, и в ней нет ничего выдуманного. Это исповедь бывшего заключенного, 20 лет проведшего в самых жестоких украинских исправительных колониях, испытавшего самые страшные пытки. Но автор не сломался, он остался человечным и благородным, со своими понятиями о чести, достоинстве и справедливости. И книгу он написал прежде всего для того, чтобы рассказать, каким издевательствам подвергаются заключенные, прекратить пытки и привлечь виновных к ответственности.
Кшиштоф Занусси (род. в 1939 г.) — выдающийся польский режиссер, сценарист и писатель, лауреат многих кинофестивалей, обладатель многочисленных призов, среди которых — премия им. Параджанова «За вклад в мировой кинематограф» Ереванского международного кинофестиваля (2005). В издательстве «Фолио» увидели свет книги К. Занусси «Час помирати» (2013), «Стратегії життя, або Як з’їсти тістечко і далі його мати» (2015), «Страта двійника» (2016). «Императив. Беседы в Лясках» — это не только воспоминания выдающегося режиссера о жизни и творчестве, о людях, с которыми он встречался, о важнейших событиях, свидетелем которых он был.
Часто, когда мы изучаем историю и вообще хоть что-то узнаем о женщинах, которые в ней участвовали, их описывают как милых, приличных и скучных паинек. Такое ощущение, что они всю жизнь только и делают, что направляют свой грустный, но прекрасный взор на свое блестящее будущее. Но в этой книге паинек вы не найдете. 100 настоящих хулиганок, которые плевали на правила и мнение других людей и меняли мир. Некоторых из них вы уже наверняка знаете (но много чего о них не слышали), а другие пока не пробились в учебники по истории.
«Пазл Горенштейна», который собрал для нас Юрий Векслер, отвечает на многие вопросы о «Достоевском XX века» и оставляет мучительное желание читать Горенштейна и о Горенштейне еще. В этой книге впервые в России публикуются документы, связанные с творческими отношениями Горенштейна и Андрея Тарковского, полемика с Григорием Померанцем и несколько эссе, статьи Ефима Эткинда и других авторов, интервью Джону Глэду, Виктору Ерофееву и т.д. Кроме того, в книгу включены воспоминания самого Фридриха Горенштейна, а также мемуары Андрея Кончаловского, Марка Розовского, Паолы Волковой и многих других.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Это была сенсационная находка: в конце Второй мировой войны американский военный юрист Бенджамин Ференц обнаружил тщательно заархивированные подробные отчеты об убийствах, совершавшихся специальными командами – айнзацгруппами СС. Обнаруживший документы Бен Ференц стал главным обвинителем в судебном процессе в Нюрнберге, рассмотревшем самые массовые убийства в истории человечества. Представшим перед судом старшим офицерам СС были предъявлены обвинения в систематическом уничтожении более 1 млн человек, главным образом на оккупированной нацистами территории СССР.
Монография посвящена жизни берлинских семей среднего класса в 1933–1945 годы. Насколько семейная жизнь как «последняя крепость» испытала влияние национал-социализма, как нацистский режим стремился унифицировать и консолидировать общество, вторгнуться в самые приватные сферы человеческой жизни, почему современники считали свою жизнь «обычной», — на все эти вопросы автор дает ответы, основываясь прежде всего на первоисточниках: материалах берлинских архивов, воспоминаниях и интервью со старыми берлинцами.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.