Спарта. Миф и реальность - [2]

Двойная царская власть

Другой особенностью царской власти в Спарте кроме факта длительного существования[2] являлась ее двойственность.

Ведь в Спарте была не монархия, т. е. власть одного, а диархия, т. е. власть двоих. Происхождение двойной царской власти, или диархии, из-за бедности древней традиции является большой проблемой и теряется в глубине Темных Веков. Ни одно из современных объяснений происхождения диархии не может быть полностью удовлетворительным. Определенно мы знаем только одно: по крайней мере уже в VIII в. имелось два царя, которые функционировали друг подле друга как равноправные коллеги[3]. Хотя этот дуализм противоречит буквальному значению слова «монархия», но он вполне совместим с государственно-правовой идеей и является не столь уж исключительным явлением. Например, в Скепсисе, греческом городе, расположенном в Троаде, по словам Страбона, долгое время царствовали представители двух родов (Strab. ΧΙII. 52. р. 607).

Практика совместного правления была широко распространена в ахейской Греции в микенский и субмикенский периоды (Элида, Аргос, Трезена, Коринф, Фивы, Орхомен, Фокида, Колофон, Фокея). При этом самым обычным вариантом разделения высшей государственной власти было совместное правление двух или более представителей одной династии, чаще всего братьев. Гомер не раз указывает на случаи «примитивной поликратии». Так, например, кроме Одиссея еще несколько царей правят Итакой (Od. ХХII. 390 ff.). Сын Одиссея Телемах называет «царями» предводителей женихов Антиноя и Евримаха (Od. XVIII. 64). Таким образом, как не раз уже было отмечено современными исследователями, Одиссей в глазах поэта вовсе не является единоличным и полновластным правителем Итаки. Он всего лишь один из многих царей, управляющих островом. В сказочном царстве феаков у Гомера также господствует «режим многоцарствия»: им управляет тринадцать басилевсов (Od. VIII. 390 f.). Это целая коллегия, во главе которой стоит Алкиной. Изобилие царей объясняют тем, что при образовании гомеровского полиса в пего могло влиться несколько общин, каждая со своим вождем. Стоит отметить, однако, «достаточно условный характер царской власти у Гомера, являющейся в ряде случаев не столько монархией, сколько корпоративным навершием аристократической общины»[4].

Сами спартанцы объясняли появление диархии с помощью мифа о братьях-близнецах Еврисфене и Прокле, божественными покровителями которых считались братья Диоскуры (Her. V. 75; VI. 52)[5]. Самое подробное изложение этой мифической истории мы находим у автора «Описания Эллады» Павсания (III. 1). Он рассказывает, что когда дорийцы вторглись в Пелопоннес и, завоевав его, разделили на три части, то Лакония досталась малолетним братьям-близнецам Еврисфену и Проклу, так как отец их Аристодем погиб во время похода. Дорийцы, не зная, кого из них сделать царем, обратились в Дельфы, и Аполлон приказал им признать царями обоих, но рожденного первым считать выше. Таким образом, по млению спартанцев, у них и возникла диархия. Важно отметить, что сами спартанцы верили в то, что двойная царская власть получила санкцию Дельфийского Аполлона (Her. VI. 52) точно так же, как и многие другие основополагающие для Спарты установления.

Еврисфен и Прокл, эти первые мифические цари, с детства враждовали друг с другом, и эта вражда перешла ко всем последующим поколениям спартанских царей (о продолжительной вражде Еврисфена и Прокла и их преемников см.: Her. VI. 52; 75; Xen. Hell. V. 3.20; Aristot. Pol. II. 9. 1271 a; Plut. Cleom. 12). Надо заметить, что миф о братьях-близнецах является бродячим сюжетом, который встречается у многих народов для объяснения как двойной царской власти, так и постоянной династической борьбы между различными родами. Очень похожая легенда существовала, например, у римлян с их братьями-близнецами Ромулом и Ремом. Сыновьями Еврисфена и Прокла, по преданию, были соответственно Агис и Еврипонт. Последние и стали эпонимами, т. е. дали свои имена обеим царским династиям в Спарте. По имени Агис а все его потомки стали называться Агиадами, а потомки Еврипонта — Еврипонтидами.

Загадку двойной царской власти в Спарте не раз пытались решить ученые нового времени. На этот счет существует несколько гипотез. Первая из них предполагает, что диархия возникла в результате объединения, или синойкизма, дорийской общины с местной, ахейской. Для подтверждения этой версии, как правило, приводят рассказ Геродота, из которого следует, что еще в V в. старшая из спартанских династий, династия Агиадов, сохраняла воспоминание о своем ахейском происхождении. Геродот рассказывает, как во время спартанской интервенции в Аттику около 510 г. царь Клеомен I пожелал войти в храм Афины на афинском акрополе. Жрице, которая преградила ему путь, указав на то, что дорийцам сюда вход воспрещен, Клеомен сказал буквально следующее: «Женщина! Я не дориец, а ахеец» (Her. V. 72).

Сторонники этой версии считают, что сразу после завоевания Лаконии дорийцами между ними и местными ахейцами был заключен договор, в силу которого ахейская династия царей удержала за собой престол наравне с дорийской династией. Таким образом, вторжение дорийцев в долину Еврота закончилось их компромиссом с местной ахейской элитой. Это могло случиться потому, что дорийцам, возможно, не удалось полностью уничтожить сильное ахейское государство. Какую-то роль мог играть и страх завоевателей перед гневом местных богов, чей культ был в руках ахейской царской династии. Дальнейшее стремление дорийцев «приватизировать» местные культы свидетельствует о глубоком изначальном почтении к божествам древнего ахейского пантеона.