Спарринг со смертью - [29]

Кузин любил собирать своих друзей — спортсменов, людей искусства. Это объяснялось тем, что Кузин сам отчасти был артистом. Он был равнодушен к музыке и живописи, зато не пропускал ни одного фильма, знал многие диалоги и реплики из знаменитых кинолент. Общение с актерами делало его причастным к любимому искусству.

— Почему вы решили съесть и выпить все без нас?! — услышал Быков громкий, хорошо поставленный мужской баритон. — А мы-то думали, что нас здесь ждут!

— Валя! — вскричал Кузин. — Все-таки ты вырвался!

На этот раз Быков сразу узнал Валентина Гордона. Гордон был с женой, популярной театральной актрисой Ольгой Наумовой. Как-то незаметно он стал центром внимания всей компании. Его шутки, исполненные изящного юмора, заставляли прислушиваться. Быков впервые видел Гордона вблизи и сразу оценил атлетизм его фигуры. Наметанным взглядом тренера определил, что артист занимается изнурительными тренировками. Видимо, он, как и сам Быков, горячо любил свое тело и не жалел времени, чтобы поддерживать его в форме.

Быков и Гордон ехали бок о бок на водных мотоциклах.

— А быстрее не можешь? — прокричал Гордон. Быков прибавил скорость. — А еще быстрее?

Артист прибавил газу, умчался вперед, заложил такой вираж, что Быков подумал: все, сейчас упадет и пропорет воду собственным носом. Но Валентину удалось удержать мотоцикл на поверхности. Взметая веер брызг, он промчался мимо Быкова. На его лице сияла победная улыбка: его чувство равновесия и координация движений выдержали испытание.

— Хорошо, что город Сочи не отделился от России вместе с другими республиками. — Оля устало опустила ракетку.

— А Сочи и не мог отделиться… — Взгляд Быкова рассеянно скользил по самшитовым деревьям, по тутовникам, боярышникам и стройным кипарисам.

— Почему? Грузия-то ведь отделилась?

— Ну и что?! — удивленно посмотрел он на нее.

— А Сочи-то — часть Грузии!

— Ну что ты! — расхохотался боксер. — Сочи никогда не входил в Грузию… никогда!

— Странно, — вздохнула Оля, — а я всю жизнь думала так. Но все равно хорошо, что Сочи остался в России. И благодаря этому мы сегодня будем на приеме, который устраивает Кузин!

— Да, будем представлять столицу, — согласился Виктор. — А теперь давай-ка постараемся немного прибавить.

Валентин Гордон играл в паре со своей женой. Быков с трудом противостоял его мощному напору. А Оля вообще ничего не могла поделать с резкими подачами Гордона. Соотношение сил было не в пользу их дуэта.

— Извини, — проговорила Оля в перерыве между сетами, — я так плохо играю… и все время заставляю тебя исправлять мои ошибки…

Быков ласково погладил ее по колену.

— Все в порядке. Во-первых, играешь ты весьма прилично. Во-вторых, это всего лишь игра… и самое главное — получить от нее удовольствие… для этого она и придумана!

Ольга с сомнением смотрела на него. Судя по раскрасневшемуся лицу Быкова, для него это было гораздо больше, чем игра. «Может, у этого матча есть некая подоплека? — гадала Оля. — Может, в отношениях между Витей и Гордоном есть что-то, чего я не знаю?!»

— Третий сет, — невозмутимо провозгласил Гордон.

…Как ни бился Виктор, как ни носился по корту, они проиграли.

— Вы прекрасно играли, — Гордон тепло пожал ему руку. — Особенно ваша партнерша. — Он кивнул в сторону Оли. — У нее талант. И ей надо развивать его.

— Как профессиональный спортсмен я не могу принять этот комплимент. — Быков потер переносицу. — Проигрыш всегда огорчает.

— Мой комплимент — не дань вежливости, а заслуженная похвала, — улыбнулся артист.

Виктор и Оля долго шли по берегу моря.

— Присядем? — Быков расстелил на песке плед.

Погода портилась. Туч над морем прибавлялось. А слева, километрах в двадцати, похоже, лил дождь.

— Давай посидим и помолчим, — предложил Быков. Оля прильнула к нему, и они застыли, прижавшись друг к другу. Быков чувствовал исходящие от женщины тепло и нежность. Не хотелось ни о чем думать. Просто сидеть и ощущать тепло любимого тела…

— Завтра нам нужно возвращаться.

Лицо Оли подернулось грустью.

— Тебя это не очень радует? Тебе хотелось бы побыть здесь еще?

— Не буду кривить душой. Мне здесь действительно хорошо.

— Надо посмотреть правде в глаза и признать, что это люди не нашего круга. Они богаче, известнее и, в отличие от нас, всегда и во всем завоевывали только «золото». То, как они добивались этого, — другой вопрос.

— Будем жить сегодняшним днем, Витя… Он прошел — и его нет, и никогда больше не вернуть. То, что упущено, упущено навсегда… — Ее голос был тихий и печальный.

— Оля, у тебя какое-то необычное настроение! — В голосе Быкова звучала озабоченность.

— Я вдруг поняла, что вряд ли когда-нибудь смогу так отдыхать.

Быкову надоело слушать столь пессимистические речи, и он нашел несколько иное занятие для ее губ и языка.

— Виктор, тебе придется надеть смокинг. Вечером я устраиваю ужин при свечах. Этикет требует соответствующего антуража.

— Смокинг так смокинг… Хотя, дьявол бы побрал всю эту бутафорию. Лучше всего я чувствую себя в спортивном костюме.

— Тебе надо приобретать новые привычки. — Кузин рассмеялся и повертел на пальце массивную золотую печатку с бриллиантами. — Если бы ты стал членом моей организации, когда я тебе это предложил, ты бы уже усвоил новые манеры… Почему ты не захотел идти со мной?! Неужели тебя не устроили условия сотрудничества? — Кузин пристально смотрел на своего старого друга-соперника.