Спальня, в которой ты, он и я - [199]

Тогда я решаю стать ангелом нашего сладострастного грехопадения. Я беру его за руку, как сделала бы на моем месте юная дева со своим первым возлюбленным. Я подвожу его к постели. Пришло время придумать новые ласки, и я знаю, чего хочу от него. Мне на память приходит цитата из Сент-Экзюпери, обожаемая всеми моими школьными подружками, они наперебой переписывали ее в свои личные дневники: «Любить – это не означает все время смотреть друг на друга, это – смотреть вместе в одном направлении».

Сегодня, в первую ночь нашей близости, мы будем заниматься любовью не только глаза в глаза. Наше наслаждение устремится в одном направлении, к далекой и невидимой точке на небосводе. Я ложусь на живот и слегка развожу ноги, чтобы оставить для него необходимое пространство. Томный контур моего пышного тела обрисовывается в темноте, над прогнувшейся поясницей гордо возвышаются ягодицы. В глубине гениталий, как в загадочной пещере, блестит желанная щель. Она никогда раньше так призывно не демонстрировала свою готовность отдаться. Луи ложится сверху, однако не придавливает меня своей тяжестью, он – как теплое одеяло из плоти и крови, нежный, но местами шершавый и крепкий. Его мускулистые плечи и грудь, а еще больше плотный живот заполняют каждую ложбинку и ямочку на моем теле.

Он протягивает руку и берет с ночного столика серебристый пакетик. Потом надрывает упаковку и уверенным жестом достает оттуда резинку. Обеими руками натягивает ее на член, и я чувствую, как тот упруго стукается о мои ягодицы, выражая свое нетерпение. Он мог бы обойтись без нее, и я могла бы избавить его от этого. Но Луи соблюдает мой приказ: ему позволено только то, что я разрешила.

Он погружается в меня медленно, смакуя каждый завоеванный сантиметр. Меня постепенно охватывает блаженное состояние, чувство отрады. Мое тело принимает его первый раз, но вагина его узнает. Я уже видела его однажды, а потом приняла себе в рот. Длинный, тонкий. Меткий, если нужно нащупать реактивные зоны в глубине моей утробы. Нежный, если нужно надавить там, где они наиболее чувствительны, чтобы довести до экстаза, но не сделать больно. Напористый и смелый, когда двигается во влагалище туда-сюда, а там моя нежная ткань обволакивает его со всех сторон, сначала нехотя отпускает, а потом с восторгом принимает обратно, когда он рывком возвращается, и направляет его головку к самому сокровенному, чувственному уголку моего сладострастного лона. Оно поглощает его целиком, всасывает в себя, проглатывает полностью. Он скользит внутри меня, как тобоган по санной трассе. Я открываю ему все свои глубины, чтобы он завоевал меня всю, и он проникает внутрь все дальше, изучая мои закоулки с осторожной нежностью. Время от времени Луи вынимает член целиком и застывает на несколько секунд, чтобы дать возможность нам обоим ярче испытать блаженный миг возвращения, когда он входит в меня и щедро наполняет меня опять.

Скоро мое тело содрогается от нового потрясения, меня накрывает волной, за ней тут же обрушивается вторая, она поднимается и ширится до тех пор, пока поток неистового наслаждения не обрушивается на меня. Два огромных цветка блаженства расцветают во мне, один на дне живота, другой в груди, но исходят они от корня, питаемого одной жизненной силой. Когда наступает первый оргазм, я прячу лицо в подушку, верчу головой направо и налево. Но как бы ни сопротивлялась моя голова, моя утроба сдается ему на милость. Я не могу удержаться и начинаю стонать, приоткрыв рот. Волосы стыдливо прикрывают глаза и щеки, и только припухшие губы выступают вперед, сочные, как лепестки орхидеи. Ему так и хочется впиться в них. Он все сильнее вгоняет пенис в мои расслабленные ягодицы. Он ускоряет движение. Моя утроба пылает огнем. Но он не дает мне перевести дыхание и не удовлетворяется одним оргазмом. Он хочет измучить нас наслаждением, он хочет, чтобы мы утомились любовью. Он осыпает меня поцелуями, которые, как горячие градины, падают на спину.

Луи просовывает правую руку под мой живот и опускается ниже, собирая в ладонь всю вульву. Властным пальцем он начинает массировать клитор. Тот поначалу не принимает его ухаживания, но потом отзывается и разбухает, и трепещет, и перекатывается. Из него выпирает почти болезненный наконечник, и скоро вокруг разливается глухое напряжение, второй очаг зарождается около матки. Они растут, пульсируют и вот сливаются вместе под пиццикато моих неконтролируемых стонов, к которым присоединяется рычание хищного зверя, сопровождающееся стремительным, как молния, извержением семени.

Мои прошлые любовники после этого, утомившись, заканчивали, а он, твердый и решительный, все продолжает раскачиваться надо мной и во мне. И тут я понимаю, что наши любовные утехи только начинаются, мое влагалище от радости бьется и пульсирует, довольное, но ни в коем случае не удовлетворенное.

– Еще…

Мой жалобный стон не требует ответа. Я и так знаю, что это случится и ночью, и днем, во всех других номерах отеля. Мы будем придумывать другие правила для наших любовных игр, тысячу новых правил, чтобы потом еще и еще раз их нарушать.