Спальня, в которой ты, он и я - [198]

Я должна суметь заставить его летать, ликуя от восторга. Я тоже буду безжалостно терзать его чувства, с похотливой фантазией придумывая извращенные пытки, чтобы забыть неудачное начало наших отношений, спланированное другим.

Но я не сомневаюсь в том, что в конце наши тела сольются, жаркие, растопленные, соединенные в едином порыве, сплавленные в сплошное месиво одного оргазма на двоих, протекающего медленно, как тяжелая вязкая магма, в которой сгорят злые слова, которые мы могли сказать друг другу.

Словно в подтверждение моих мыслей нами овладевает новый прилив чувств, рожденный там, где соединяются его член и моя вагина, и в жерле вулкана, бушующего в нас, опять начинает закипать лава.

Я согреваю рукой его фаллос и нежно поглаживаю о свое бедро. Он так долго испытывал мои чувства, заставлял мучительно томиться желанием, я теперь тоже намерена продлить его вожделение до точки взрыва. Чтобы он изнывал. Чтобы умолял меня. Чтобы ласкался, как пес, обезумевший от желания. Чтобы взвыл от жгучей потребности обладать мною. Чтобы он искусал меня от досады. Теперь наступила его очередь быть моей игрушкой.

Вот я играю с тем, что представляет для него самую большую ценность. Играю осторожно, с нежностью, ласково. Моя рука кажется совсем маленькой на фоне его пениса. Я с трудом могу обхватить его. Мне нравится думать, что он слишком большой для меня, просто огромный. Пальцами я, едва касаясь, поглаживаю его от основания до конца, и каждый раз его бархатный красавец подрагивает от моего прикосновения, при этом из груди Луи вырываются восторженные вздохи. Иногда я обхватываю его член ладошкой, и он трепещет в моей руке, как пойманная птичка, а потом резко отпускаю на свободу, пусть летит дальше. Иногда укладываю влажную, набухшую головку фаллоса себе в согнутую ладонь, и тогда чувствую, будто сердце Луи вышло из границ и пульсирует в каждом органе тела.

Но чем больше я его ласкаю, тем сильнее он мучается, я это чувствую. За короткими вздохами следуют стоны, потом почти стенания, такие жалобные. Он обезумел. Низким голосом, который звучит, как колокол, у самого моего уха, он молит меня:

– Возьми меня… Возьми прямо сейчас.

Удивительно, что он умоляет меня как женщина, готовая отдаться мужчине. Я потрясена. От этого в моей утробе со всех сторон начинает распространяться горячая волна.

Вечер за окном давно погас. В комнате ничего не видно, только наши тела выделяются из темноты благодаря зыбкому свету уличных фонарей на площади перед входом в отель. Я чувствую, как сок его вожделения стекает струйкой по внутренней стороне моих бедер, но скоро превращается в поток семенной жидкости, извергающейся на мои ноги. Меня охватывает то же желание. Мне все труднее сдерживать себя. Быть хозяйкой в наших любовных играх невыносимо тяжело, разве я ожидала такого? Может, отдаться, раз я тоже этого хочу?

Мы теперь стоим, прижавшись животами, как приклеенные. От нашего глубокого дыхания они вздымаются и еще плотнее прижимаются друг к другу. Наступает нежная и успокаивающая прелюдия перед тем, как мы устремимся друг к другу, чтобы слиться в единое целое. Но не надо спешить. Впереди целый час, целая ночь, целая жизнь наслаждения.

Он пытается пальцем проникнуть в меня, но я отвожу его и направляю своей рукой на томную неспешную прогулку вокруг вагины, далее по внутреннему краю разбухших губ, потом приглашаю запутаться в зарослях волосиков, покрывающих их снаружи, наконец, он опускается в расщелину, где его ждет не дождется выступающий клитор. Моя любовная шишечка. Прикосновение его пальца к заветному бугорку вызывает у меня новые слезы. Он больше не варвар, истязающий меня, не наемник, действующий по чужому приказу. Он – мужчина, который хочет меня. Тот, кого я приму как покорителя, которому мое лоно готово оказать торжественный прием.

И он это знает. Он усиливает давление, проводит сильным пальцем круги вокруг бугорка, отчего я готова заплакать или даже сойти с ума. Он закрывает глаза, чтобы лучше почувствовать, какие ощущения расцветают во мне под его нежными пальцами. Он радуется, чуя, что я близка к экстазу. Ему нравится любить меня так сильно. Я немного покачиваю из стороны в сторону тазом, хотя и не осознаю этого. Мое тело меня не слушается. Оно подчиняется теперь только его опытным рукам. Мы синхронно начинаем плавно покачиваться, гибкие, эластичные, крепкие, но иногда вздрагивающие от томления и страсти. Это – танец любви, каждую фигуру мы придумали сами.

Я поднимаю на него глаза, я безумно хочу поймать его взгляд. Одновременно по нашим телам распространяется чувственная волна. Этот момент на краю бездны – лучшее, что мы до сих пор знали в жизни. Могли ли мы предполагать в то божественное мгновение, что самое возвышенное, самое прекрасное нас ждет впереди? Мы застыли неподвижно, растворившись в бесконечном блаженстве. Я сдерживаю себя, чтобы не произнести вслух тысячу тысяч нежных слов и одно-единственное «люблю тебя». Час признаний скоро наступит и, как всегда, слишком рано. Но только не для наших тел. Не надо спешить.

Луи продолжает осыпать изысканными ласками нежную вульву, и я, в свою очередь, закрываю глаза, чувствуя, как постепенно в утробе зарождается волна оргазма, скоро цунами захватывает меня изнутри целиком, от пупка до влагалища. Его торопливый фаллос трется о мои ляжки. Луи прерывисто и шумно дышит. Он может кончить вместе со мной? Неужели мы можем так быстро и всего лишь нежными прикосновениями довести себя до экстаза?