Созвездие видений - [52]

— Что, что? — встрепенулся вдруг Фэлкон. Вскинулся и Колос:

— Я было задремал… Жутко здесь. Давайте говорить, что ли.

— Давайте! — отозвался Фэлкон, — Вот, слушайте, что скажу.

Я поднял камень при дороге — и вновь пошел,

Да вдруг увидел: на ладони он… он расцвел!

О господи! Сперва сиянье кулак прожгло —

Не пламень, нет — как будто верной руки тепло.

Потом, трепещущий и робкий, явился свет.

И я Застыл. Такого чуда не видел, нет,

Чтоб на ладони этой грубой — асфальт, бетон! —

Нашел бы ласку и спасенье птенец-бутон.

Меж лепестков роса мерцала — живая кровь,

Живая боль, живое сердце… Так ты, Любовь!..

— Откуда ты знаешь? — спросила Дива, помолчав. — О чем?

— Как у нас все было? Как он… нашел меня?

— Что ж я, без глаз? — Голос Фэлкона пресекся. — А ты… у тебя есть?..

— Нет. — Как отрезал.

— Почему?

— А дети? Какие будут дети?! Я ведь после армии успел поработал на Комбинате… Знаете, вам, наверное, не понять, но я слышал такую сказку: жил некогда могучий народ. Когда их женщины хотели иметь детей, они шли к волшебному озеру и омывались в нем. И могли зачать и родить. Но вот какая-то из них, чтобы отомстить своей сопернице, бросила в озеро злое зелье — и оно омертвело. И тот народ исчез с лица земли. Так и мы… так и нас…

Дива содрогнулась так, что Сокол схватил ее за плечи. И, словно вся теперешняя жизнь была лишь тенью воспоминаний, он увидел — как бы со стороны, как бы глазами Дивы: костер на берегу Белоомута — и его отражение в неподвижных, словно бы усталых водах, пламя играет, страшно меняет цвет… какие-то причудливые фигуры мечутся над ним. Женщина швыряет уголья в Белоомут — и огонь освещает искаженное лицо Зверины! И потом поверхность Белоомута медленно подернулась сетью трещин, вздыбилась, ломаясь на куски, рассыпаясь белой пылью…

— Нет!.. — вскочила Дива… — Я теперь поняла — это не Зверина! Она не виновата! Это же… — Она умолкла, но Сокол в темноте чувствовал ее взгляд, ее догадку: Нецый! Нецый, принесший из тоннеля белопрах, случайное порождение космоса.

Да, Нецый — лишь средство, лишь орудие. А виновник — был ли виновник? Нет спасения от непредсказуемой власти небес!

— Светает, что ли? — вдруг нарушил Колос их тяжелые мысли.

— Рано еще, — буркнул Фэлкон. — Говорю тебе, светает. Вон!

И все увидели, что и впрямь вдали зародилось какое-то блеклое свечение — почему-то в форме подковы. Начался ветер, и первые порывы принесли оттуда запах свежести.

— Водой пахнет, — сказала Дива. — Рекой. Там где-то Обимур!

— Точно, — согласился Фэлкон. — Как раз в той стороне, где брезжит. Но только это не рассвет. Какие-то фонари, что ли.

— Надо поглядеть! — И с этими словами Колос бесшумно прянул во тьму.

— Эй! Стой!

Все бросались за ним, слепо шаря руками, цепляясь друг за друга и спотыкаясь. Ничего не было видно, однако казалось, что они поднимаются по пологому склону… как вдруг и вправду оказались на вершине небольшого холма, и стало ясно: это он заслонял свет прожекторов. Один за другим вспыхивали мощные огни в низине, и ночь враз исчезла, сделалось светло как днем.

Все трое стояли, остолбенев от неожиданности, но откуда ни возьмись налетел Колос, толкнул Диву на землю. Остальные упали рядом.

— Вы что выстроились! — шепотом бранился Колос, — Там, внизу, полно милиции и летучих, и вообще сплошь какие-то важные шишки. Что-то здесь затевается. Надо поглядеть, только вот если начнут летучие патрулировать, они нас сверху враз засекут. Замаскироваться бы!

Через несколько минут Сокол, Фэлкон и Колос натаскали изрядно сломанных веток и, нагородив их над Дивой, тоже заползли под эту кучу, схожую с буреломом, наваленным туг и там.

Площадку для наблюдения они избрали выгоднейшую. Немного внизу как на ладони был виден пологий берег, на котором выстроилось множество машин, от леговушек с выразительными номерами до бульдозеров. Виднелось также оцепление, а с земли и впрямь то и дело взмывали темными тенями летучие и носились над лесом, над берегом, над прибрежными водами Обимура, и Сокол увидел, что какая-то часть реки отделена дамбой — не очень высокой, только чтобы не перехлестывало волной.

Несколько человек в беспокойстве расхаживали по берегу, словно бы не решались на что-то очень важное. Наконец один из них злобно махнул рукой, вскочил в автомобиль, и укатил прочь.

Тогда все заметно оживились, словно бы только из-за него не могли отважиться выстроиться у самой воды, а вскоре отойти от нее. Некоторые уселись в машины, отдыхая. Некоторые курили, нетерпеливо поглядывая на Обимур.

И вдруг порыв оживлення вновь сбил их в группку. Они ринулись к самой кромке реки и оттуда призывно замахали руками. Раздался рокот, и один из бульдозеров напористо ринулся на зов.

— Нет… — прошептал вдруг Фэлкон. — Да нет же! Не может быть!..

Остальные недоуменно покосились на него, ничего не понимая.

Близился рассвет, и ветер нагонял на берег редкую завесу белёсого тумана, в которой тускнел свет прожекторов. И какое-то время чудилось, что бульдозер диковинным образом приподнялся над землей и ползет по этому туману, тараня его своим скребком. Но присмотревшись, Сокол увидел, что бульдозер уже сошел с берега и сгребает воду… нет, не воду, хотя она плескалась на этом самом месте лишь несколько мгновений назад, а что-то белое, сыпучее, оставляя за собою сиротливо оголенное дно.