Созвездие верности - [112]

– Наверное, не стоит говорить о том, – сказала Марни Маккрей Кэмпбелл, которая приехала, чтобы помочь Элизабет с переездом, – что это не первоначальные хозяева. – Давнишние подруги с интересом разглядывали портреты.

– Да, я уж и сама догадалась.

– Подобное происходит сплошь и рядом. Родственники передают эти пляжные дома через поколения, но вдруг у какого-нибудь наследника возникает потребность в деньгах, и все идет с молотка. Ну, по крайней мере, последние владельцы купили Ренвика для своих стен. Интересно, было ли им известно о том, что он жил на Файрфлай-Бич…

– Как раз за рекой, – посмотрев в сторону Мыса Хаббарда, сказала Элизабет.

– По-моему, старички мистер и миссис Боуэн перевернулись бы в своих гробах, если б увидели здешнюю ванную комнату из мрамора. До продажи дом был таким потрепанным и обладал неким неземным очарованием… Но ты-то что собираешься делать? Ах да, еще я рада, что заплесневелые плетеные кресла остались в целости и сохранности.

– Ага… – улыбнулась Элизабет. – Буду сидеть в них на веранде, попивая чаек, и пялиться на хибару Эбигэйл Кроу в поисках вдохновения.

– Да, это как раз напротив, – Марни указала на примостившийся в низине между пляжем и болотами перекошенный белый домик в окружении виргинских сосен. – Теперь две наши местные кинозвезды живут прямо здесь, под боком друг у друга. Ты и впрямь думаешь, что Барбара Уолтере выберется сюда, чтобы взять у тебя интервью?

– Возможно, – кивнула Элизабет, хотя и знала, что этого никогда не случится. Записка оказалась слишком короткой; Зи была немного обижена тем, что Барбара не захотела подстраиваться под рабочий график Элизабет Рэндалл. Не желая обнажать перед Марни свои настоящие чувства, она потянулась и сказала: – В любом случае, у меня будет полно времени, чтоб поразвлечься с сестрой и сыном.

– Зеб все еще снимает домик у Винни, – напомнила Марни.

Элизабет нарочито равнодушно зевнула:

– Да ну?

– А ваш развод… он хоть прошел мирно? – покраснев от излишнего любопытства, спросила Марни. Хотя они были подругами с самого детства, в нынешнем положении Элизабет ответы на подобные вопросы могли стать пищей желтой прессы.

– Более-менее, – ответила Элизабет. – Но мы уже вряд ли будем друзьями.

– Похоже, он очень радуется своему возвращению на Мыс.

– Наверное, встречается с Румер? – затронув больную тему, спросила Элизабет.

– Да, причем частенько.

– Ну, это не удивительно. После развода он ушел в загул по бабам. Похоже, все женщины Лос-Анджелеса хотели встречаться с астронавтом. Но никаких продолжительных отношений он так и не завязал: мне кажется, он просто боялся, что ему не дадут, а они боялись, что им так и не удастся затянуть его вовсю к алтарю. В общем, сегодня у него одна, а завтра другая, понимаешь? И вот он наконец-то добрался и до Восточного побережья.

– Ох, Элизабет, – рассмеялась Марни. – Он вовсе не такой! Особенно с Румер. Ведь она столько значит для него.

Элизабет на это презрительно хмыкнула. Да, ее брак сложился не слишком удачно, но тем не менее она потратила на него десять лет своей жизни. Лишь небесам ведомо, в каком расцвете сейчас была бы ее карьера, если б она не разрывала себя на части, пытаясь играть роль жены и матери, вместо того чтобы быть просто женщиной: возможно, тогда у нее было бы уже три «Оскара», как у Эбигэйл Кроу, а не единственная жалкая номинация. И все же слова Марни разбудили у нее внутри старое, ядовитое чувство зависти к сестре.

– Вы с сестрой по-прежнему близки, не так ли?

– Чем больше проходит времени, тем меньше у нас с ней общего, – призналась Элизабет. – По-моему, она горюет по своей несбывшейся мечте – «кровати с одинаковыми изголовьями и новенький джип в гараже».

– Ох, тут я с тобой не согласна, – сказала Марни. – По мне, так твоя сестра – самый счастливый человек из всех, кого я знаю.

– Она одинокая женщина, которая разговаривает с кошками и собаками, – съязвила Элизабет.

– Ох, Элизабет, какая же ты злая! Она лучший ветеринар во всей нашей округе. Разве это не чудесно, что вы обе претворили свои мечты в жизнь? И вы обе добились успеха в своих делах… мы всегда знали, что ты станешь знаменитой актрисой, а Румер будет работать с животными. Les Dames de la Roche очень гордятся вами.

– Ну, уж их-то компашку точно обделили на раздаче мозгов, – ответила Элизабет, но потом увидела, как лицо Марни вытянулось от обиды. – Разумеется, это не касается нынешнего поколения…

– Да ладно проехали, – оглядевшись вокруг, Марни убрала в сумочку договор об аренде. – Теперь это твой дом. Если что понадобится, звони. Во всяком случае, я наверняка еще увижу тебя на Мысе.

– Непременно увидишь, – Элизабет равнодушно глядела на безмятежную водную гладь, но купаться ей вовсе не хотелось. Какая-то заноза беспокоила ее сердце.

Пока дети готовились к экзаменам, а Румер занималась поисками подходящей конюшни для Блю, Зеб высаживал лилии вдоль границы двора Румер и участка Франклинов. Он размышлял над вопросом, который они с Румер задавали друг другу в постели: останется ли она здесь на следующее лето и увидит ли, как зацветут эти лилии? Зеб думал, что если бы все пошло так, как хотел он, то она поехала бы с ним в Калифорнию. И каждое лето они могли бы брать отпуск и возвращаться сюда, на Мыс Хаббарда.