Созвездие эректуса - [64]
Оохаре, в свою очередь, пошептался с Уфале, тоже удостоился одобрительного кивка, и спросил:
— Док Рау, можно мы поплаваем немного?
— Валяйте, только недолго, — разрешил Рау, и, вытащив из своего докторского чемоданчика объемистую фляжку, основательно приложился к ней. Затем похлопал коллегу по плечу и передал фляжку ему. Джерри механически сделал приличный глоток крепчайшей рисовой водки, и несколько озадаченно почесал в затылке, глядя на Оохаре и Уфале, которые уже плыли в сторону центра лагуны. Точнее, Оохаре плыл, а Уфале лежала на спине, держась за его левую руку. Судя по всему, в этой позиции она чувствовала себя вполне комфортно.
Вечером, когда оба доктора, по обыкновению сидели на террасе у дока Рау, Джерри, все же, задал тот вопрос, который весь день вертелся у него в голове.
— Скажите, коллега, то, что я наблюдал, это здесь в порядке вещей?
— Будет проще, если вы скажете, что именно вас удивило, — заметил Рау.
Винсмарт некоторое время перебирал в уме всю последовательность событий, после чего уверенно сказал одно слово:
— Обыденность.
— Что вы, — возразил великий тахуна, — появление человека на свет, это очень значительное событие. Другое дело, что празднуют его не в тот же день, а на следующий. Это разумно, ведь женщине после родов надо как следует отдохнуть.
— Я имел в виду, сам, как вы сказали, «процесс», — уточнил Джерри, — Как будто женщина просто делает нечто трудоемкое по хозяйству, а окружающие ей помогают.
— Ну, да, — согласился док Рау, — так и есть. Роды это один из естественных биологических процессов. У человека, из-за специфики его строения, они протекают несколько сложнее, чем у других млекопитающих, поэтому техника родов включена в школьную программу практической биологии и физической подготовки. Лет 15 назад это было установлено в специальном постановлении Верховного суда о реформе школьного образования.
— Верховного суда? При чем тут суд?
— Ну, как же. Согласно Великой Хартии, школа служит для того, чтобы давать молодежи актуальные навыки и знания о природе, человеке и обществе. Поскольку секс является важной частью жизни, практические знания обо всех его основных аспектах, включая деторождение, должны даваться в возрасте полового созревания, т. е. начиная с 11 лет.
Док Джерри задумчиво подвигал по столу кофейную чашечку и спросил:
— А что думают по этому поводу родители? Мне кажется, не все хотят, чтобы их детям давали такие грубые технические представления о, скажем так, интимной сфере.
— Об этом тоже было постановление суда, — сообщил Рау, — Никакие семейные табу вокруг человеческого тела, не могут лишать ребенка права на актуальные знания. Допустим, что у родителей табу на использование нуля. И что? Ребенок не должен знать арифметику? А как он будет жить в обществе, не владея элементарными приемами счета?
— Как вы любите парадоксальные аналогии, коллега Рау…
— Ничего парадоксального, — возразил тот, — Есть два одинаково безумных средневековых европейских табу: на знания о нуле и на знания о своем теле. Первое рухнуло в XVI веке, а второе продолжает отравлять жизнь миллиардам людей.
— Все-таки, это разные вещи, — заметил Джерри, — на, скажем так, несколько усложненном отношении к человеческому телу, основан целый пласт культуры…
— На счете палочками в «римской» системе без нуля и разрядов, тоже основан целый пласт культуры, — сказал Рау, — Мы и сегодня ставим «римские» цифры там, где нам это кажется красивым. Но для практических целей мы используем только разрядную систему с нулем. Это в сотни раз быстрее, и дает в сотни раз меньше ошибок при технических расчетах.
— Вы беретесь утверждать, что такие технические (Винсмарт сделал ударение на слове «технические») знания о человеческом теле и физиологии секса не создают проблем с восприятием литературы, поэзии и живописи, связанной с темой любви?
На этот раз задумался Рау. Он закурил сигару и откинулся на спинку кресла, бурча себе под нос какую-то простенькую мелодию. Затем резко выпрямился и сказал:
— Все в мире имеет цену. Открыв свойства металлов, мы безвозвратно разучились делать каменные топоры и кремневые наконечники для стрел. Придумав кирпич, мы утратили искусство каменной кладки, которое поражает нас в неолитической архитектуре. Сделав письменность общедоступной и прагматичной, мы лишились каллиграфии. Скоростная печать убила экслибрисы. Компьютеры скоро вытеснят книги на полки музеев. Это цена благосостояния, свободного времени, здоровья, долгой, интересной жизни, и огромного, по сравнению с прошлыми веками, объема личных возможностей. Переходим от общего к частному. Уфале мало что поймет из классической лирики. Ряд проблем, вокруг которых там строится сюжет, для нее просто не существуют, а такие словосочетания, как «потеря невинности», «греховная любовь», или «супружеский долг», кажутся ей экзотическими фигурами речи. Такова цена ее здоровья, и здоровья ее ребенка. Понимание фертильности человека в духе классической любовной лирики, исключает психофизическое здоровье, как алкоголизм исключает здоровую печень.
Современное общество стало слишком хрупким. Разные группы людей с разными взглядами на жизнь уже создают не только разные религии и разные законы - но разные миры. И отношения между этими мирами просто не могут быть безоблачным. Каждый человек вольно или невольно должен определиться - на чьей он стороне. Но он может остаться на своей собственной стороне - если, конечно, она у него есть. Такой человек может стать точкой опоры для этого неустойчивого мира - или для рычага, который этот мир перевернет. Впрочем, иногда одно очень трудно отличить от другого.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«День Астарты» — это, в псевдо-хронологическом смысле, продолжение «Депортации», «Чужой в чужом море» и «Созвездия эректуса». Но, это новелла не столько об одном из вариантов будущего одной страны (или региона), сколько о том, как формируется то или иное историческое будущее. Кстати — термин «историческое прошлое» является более-менее устоявшимся, а вот термин «историческое будущее», видимо, новый.Напоминаю: Меганезия — это страна, объединяющая архипелаги в большей части Тихого океана, плюс кусочек Антарктиды, и плюс незначительные островки в Индийском океане.
«У всех дверей звездолета веселый и жизнерадостный нрав. Они с упоением раздвинутся для вас и с истомой сомкнутся вновь, удовлетворенные делом» (Дуглас Адамс, «Автостопом по Галактике»).А теперь — всерьез о том, почему для нейронной сети будущей техники неизбежна похоть.
Если мир — жесткая цепь причины и следствия, значит всё предопределено? Откуда тогда у человека «свобода воли», способность поступать непредсказуемо? Где первопричина?..То, вокруг чего ходили две тысячи лет, лишь бы не соглашаться с Эпикуром и Лукрецием, — сегодня связывает физику, кибернетику и теологию уже не предвидением, а фактом: детерминизма нет. А значит, нет и предопределенности, что поставило в неловкое положение философов-идеалистов и теистов, которые придумали «дух» (мол, свобода от жесткой причинности) и прилепили его к самодостаточной материи.
Эта серия из 6 частей (в общем, отчасти независимых, хотя связанных общими героями и общей альтернативно-футурологической исторической линией :D ) завершает, условно говоря, «меганезийский цикл». Как, я думаю, согласится читатель (если дочитает), дальше футурологическая линия в любом случае выходит за рамки системного жанра, в котором написаны «Депортация», «Чужая в чужом море», «Созвездие Эректуса», «День Астарты» и «Драйв Астарты». Тем не менее (как водится) я планирую «по касательной» вернуться к Меганезии еще в нескольких новеллах (но, значительно меньшего текстового объема).Куда возвращаться и почему?Во-первых – к истокам этой «альтернативно-футурологической истории».
Сегодня пятница, 20 ноября 2038 года. Я лежу на земле и смотрю в небо. Там наверху, далеко, темно так, что хоть глаз выколи. Хоть оба вырви, а ничего нет. Представьте, что вы закрыли глаза — и пусто. Выпили чай, пустая кружка, открытые настежь окна дома — и холодно. Холодно, снег шел уже много раз. В этом году холодно, и в следующем будет также, если не пошевелитесь. Если не включите чайник, не закроете окна, не заставите сигнализацию работать, не проверите детей, жену, собаку… Никакого тебе больше чая, жены.
Главный герой — полицейский под прикрытием. Он под личиной обычного взломщика внедрился в банду грабителей и теперь должен вычислить их босса, который с помощью этой и еще нескольких банд совершает одно ограбление за другим. Но судьба имеет на главного героя другие планы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Трясет Перу, и Яву, и Бермуды И тонет Русь в дешевеньком вине А я живу, живу с мечтой о чуде, "Сосновых башнях"* в дивной той стране...
Процесс Лунного зайца. И кое-что о первых годах МеганезииОпубликовался небольшой роман "Процесс Лунного зайца".Он отчасти может считаться ранней историей Меганезии, хотя основная сюжетная линия связана с проектами в сфере виртуальной реальности и с космической программой одной, судя по тексту :) североамериканской страны.Кроме того, это, в некотором не вполне обычном смысле, эротический роман (причем жесткий в той части, где эротика уходит в область пересечения с христианско-протестантской психопатологией).В какой-то мере, это такхе судебный детектив со спецслужбами - как же без этого?В какой-то мере, это так же прогноз-надежда на следующую ступеньку космической эры.
Вторая по хронологии событий книга о выдуманном островном государстве Меганезия фактически является завуалированным анархическим манифестом, причём написан этот манифест очень хорошим, живым языком. Эротика, приключения, война, наркотии, геополитика... И "живые", и "картонные" персонажи перемешиваются с "роялями в кустах" и формируют утопичную сказку, но сказку, похожую на жизнь. Розов описал страну, в которой действительно хочется жить, но, даже немного подумав, понимаешь, что такая страна совершенно нереальна.
Некая попытка футурологии — возможно, слишком оптимистичная, но примерно в рамках возможного.Сколько-то космоса (включая и дальний)Сколько-то довольно специфической политикиСколько-то детективных историй с элементами боевика.И не удивляйтесь, увидев знакомые элементы из "Туманности Андромеды" Ефремова и "Звездного десанта" Хайнлайна.Так надо по сюжету:)