Сознание пишет. Беседы по почте с Рамешем Балсекаром - [11]

Ландшафт местности с озером и горами был великолепен, в то время как люди, состоявшие в данной организации, лишь вызывали досаду. Большинство из них были эгоистичны и высокомерны, их интересовало лишь улучшение своего положения в организации или же подъем по лестнице духовного успеха. Многие желали практиковать так называемый Летающий курс, овладеть левитацией или обрести другие бесполезные сиддхи, которые услаждали бы их эго. Любовь и сострадание, казалось, были для них чуждыми понятиями.

В Силисберге я работал на кухне и убирал в комнатах, где останавливались приезжие. В конечном итоге я получил должность подсобного рабочего в центре распределения продуктов. Два-три раза в день я занимался медитацией и асанами, делая это регулярно и настойчиво. Было это в марте и апреле 1997 г.

В мае я попал на трехнедельные армейские курсы переподготовки. Казармы стояли возле озера посреди гор. Я продолжал тайком заниматься медитацией и наслаждаться чудесными видами природы. Фруктовые деревья стояли в цвету, и я был очарован этой потрясающей красотой.

Тогда же произошел один забавный случай. Каждое утро, между 4:00 и 5:30, я выполнял свою практику джапы, сидя на кровати и оперевшись спиной о стену. По окончании медитации я ложился в постель и ждал, когда включат свет. Я не хотел, чтобы другие знали, чем я занимаюсь. То же самое я проделывал, когда гасили свет и все засыпали. Однажды утром один из моих товарищей встал раньше обычного и увидел меня сидящего на кровати и – как он подумал – спящего. Когда он позже поинтересовался у меня, почему я сплю в такой позе, я объяснил, что у меня проблемы со спиной. Мне не хотелось рассказывать, чем я на самом деле занимался. Вскоре поползли слухи о том, что Бюре спит сидя!

Курс переподготовки завершился в мае, и перед возвращением в Силисберг я провел пару дней в Туне. Я ходил на прогулки за город, ощущая, как меня охватывает невероятное чувство любви, блаженства и красоты. Казалось, что воздух, как и небо, вибрирует, земля и деревья дышат невыразимым ПРИСУТСТВИЕМ – которое я называл Богом. Мое сердце раскрылось, все барьеры растворились и я объял собой все мироздание. Я был частью Вселенной, а Вселенная – частью меня. Хотя это переживание приходило ко мне в течение нескольких недель, оно не было постоянным, так же как и его интенсивность. Я был настолько переполнен переживаемыми мной любовью и красотой, что перестал разговаривать более чем на месяц. Это была спонтанная мауна. Когда мне нужно было что-нибудь сообщить другим, я писал короткие предложения на обрывках бумаги. В остальном я жил как обычно. Я вернулся в центр ТМ, где продолжал добросовестно выполнять свою работу. Но все это было лишь внешним, ибо внутри я глубоко осознавал Божественное присутствие, его красоту и блаженство. Из-за своего молчания я был изгнан из центра. Но это уже отдельная история.

По возвращении домой, сидя в своей комнате или гуляя в одиночестве за городом, я начал ощущать, что интенсивность этого ПРИСУТСТВИЯ усилилась. Затем со временем, постепенно, оно исчезло. Я пытался удержать его, но оно ускользало сквозь мои пальцы. А затем начали возвращаться и мои старые проблемы с заиканием и замешательством по поводу моей сексуальной ориентации. Я по-прежнему не знал, что мне делать с моей жизнью, какой профессией заняться. Я боялся ошибиться и принять неверное решение. Я снова был в отчаянии.

Пытаясь отыскать решение своих проблем, я отправился в Индию, в институт йоги, где преподавал мой бывший учитель йоги. Я побывал там дважды – в 1978 и 1979 гг. Останавливался я в самом институте, в Бомбее. В то время я не знал ни о Нисаргадатте, ни о вас, гуруджи!

В конечном итоге я понял, что йога ведет меня не в том направлении, что мне нужно, и стал прилагать еще больше усилий для контроля над самим собой, своим телом, умом и чувствами, включая автономную нервную систему. Таким образом я еще больше усилил свою бесконечную борьбу, что привело лишь к усугублению противоречий, страдания и боли.

И я оставил занятия аштанга йогой, осознав, что более всего я нуждаюсь в Боге, в Истине. Я прекратил борьбу со своим заиканием, и – вот так штука – оно ослабло само по себе. Больше это не было для меня проблемой, вопросом жизни и смерти, как раньше. Моя борьба с заиканием, длившаяся всю жизнь, оказалась абсурдом. В течение двенадцати лет, понукаемый окружающими, я изо всех сил пытался преодолеть этот речевой дефект, и более чем девять лет боролся самостоятельно. Впрочем, это все просто не могло произойти как-либо иначе, поскольку без усилий, направленных на борьбу с заиканием, я бы никогда не пришел к йоге, восточной философии и пониманию духовного поиска.

И именно тогда с потерей ПРИСУТСТВИЯ начался настоящий поиск Марка. То, что произошло на ранней стадии моего пути, должно было повториться в этом поиске Бога, Истины. Потребовалось еще девять лет, прежде чем поиск был окончательно отброшен. Этот второй этап оказался еще более болезненным и беспокойным, чем первый. Если бы я знал, что меня ждет, я бы никогда не ступил на этот путь, – меня бы охватил страх и я бы отказался. Но как только я оказался на пути, я просто не мог уже сойти с него, хотя такое желание возникало у меня множество раз. Иногда я поддавался соблазну, вызываемому красотой пути, а иногда двигаться вперед меня побуждали обстоятельства.