Сожжение Просперо - [9]

— Слезь оттуда, Мурза, — сказал один из старших сотрудников.

Мурза стал на следующую ступень, теперь он стоял почти вровень с некоторыми из взирающих на них богов.

— Они бесценны, — повторил он. Навид поднял руку и бережно указал на пылающие глаза из лунного камня ближайшей статуи. – Только взгляните на них. Глаза очень важны, не правда ли? Они так много могут сказать.

Он бросил взгляд через плечо на взволнованных слушателей. Даже невзирая на маску, закрывавшую лицо Мурзы, Хавсер понял, что тот улыбается.

— Спускайся, Навид, — сказал он.

— Посмотрите на глаза, — продолжил Мурза, не обращая внимания на просьбу. – Они до сих пор символизируют то же, что и многие тысячелетия назад. Ну же, это ведь азы!

— Защита, — неловко пробормотал один из младших сотрудников.

— Я тебя не слышу, Йена. Говори громче!

— Глаз – это старейший и в культурном отношении наиболее разноплановый апотропический символ[29], — ответил Хавсер, надеясь тем самым перейти к сути и угомонить Мурзу.

— Да, это так, — сказал Мурза. – Кас знает. Спасибо, Кас. Глаз должен что-то оберегать. Вы ставите его ради защиты. Вы ставите его, дабы отгонять зло, и чтобы он хранил вещи, которые вы считаете ценными.

Его палец вновь заскользил по очертаниям немигающего глаза.

— Мы видели их уже множество раз, и все они были вариациями одного и того же дизайна. Взгляните на его пропорции! Форма глаза, линия брови – возможно, это стилизация назар бонджук[30] или уаджета[31], а еще он походит на Всевидящее Око[32], которое можно увидеть, к примеру, на большой печати Объединительного Совета. Без сомнения, перед нами – боги-обереги.

Он соскочил со ступеней. Пару сотрудников тревожно выдохнули, но Мурза не перевернул и не разбил ни одну из стоявших на самом краю чаш.

— Боги-обереги, — произнес он. – Не подходите. Держитесь подальше.

— Ты закончил? – спросил Хавсер.

— Кас, там зрачки из кусочков обсидиана, — нетерпеливо сказал Мурза, приблизившись к Хавсеру. – Подойди поближе, увеличь разрешение фотоаппаратуры, и ты увидишь, что они резные. Круг с точкой посередине. Ничего не напоминает?

— Циркумпункт[33], — тихо ответил Хавсер.

— И что он олицетворяет? – подтолкнул его Мурза.

— Да все, что угодно, — сказал Хавсер. – Солнечный диск. Золото. Окружность. Монаду[34]. Диакритический знак[35]. Атом водорода.

— Ох, Йена, пожалуйста, помоги ему, — воскликнул Мурза, — он не видит очевидного!

— Око бога, — нервно ответила женщина. – Всевидящий круг.

— Спасибо, — сказал Мурза и взглянул на Хавсера. Его глаза за тонированными линзами пугали. – Оно говорит — не подходи. Держись подальше. Я вижу тебя. Я прозреваю твою душу. Я могу отразить твой удар, и узнать все, что тебе ведомо. Я вижу, что ты затаил на сердце. Я могу удержать тебя, ибо я сила, я знание, я защита. Статуи бесценны, Хавсер, но перед нами боги-обереги. Они что-то стерегут. Как думаешь, насколько ценно то, для охраны чего поставили бесценные статуи?

Какое-то время в святыне царила тишина. Ученые смущенно переступали с ноги на ногу.

— Перед нами одна семья, — едва слышимо произнес Хавсер. – Одна династическая линия. Семейный портрет в виде статуй. В них видны половой диморфизм, разница в росте и позе, а это означает родственные узы, иерархию и взаимные связи. Самые высокие фигуры на верхней ступени – мужчина и женщина, они самые величественные. Ниже – потомки, наверное, два поколения, у них уже есть свои семьи и слуги. Первый сын и первая дочь располагаются на видном месте. Это своеобразная запись о родословной и наследовании. Это — одна семья.

— Но глаза, Кас! Что насчет них?

— Согласен, они апотропические, — ответил Хавсер. – Но что они могут охранять? Что может быть бесценнее, чем золотые и нефритовые изображения бога-короля, его королевы и божественных детей?

Хавсер обошел Мурзу и встал перед алтарем.

— Я отвечу тебе. Останки бога-короля, его королевы и божественных детей. Склеп. Вот, что в тайнике. Склеп.

Мурза устало вздохнул.

— Ох, Кас, — сказал он. – Ты мыслишь слишком узко.

Хавсер вздохнул, понимая, что спор еще далеко не окончен, но резко обернулся, когда со стороны входа донеслись шаги.

Пятеро солдат с лязгом ввалились в святилище, освещая мглу фонарями, закрепленными под стволами. Они были имперскими солдатами, гусарами из Тупеловских Улан, одного из старейших полков. Они вошли спешенными, оставив своих кибернетических лошадей снаружи.

— Очистить помещение, — рявкнул один из них. Солдаты были облачены в полные боевые доспехи с опущенными визорами, вдоль зрительных щелей которых мелькали зеленоватые фотомеханические курсоры.

— У нас есть разрешение здесь находиться, — сказал один из старших сотрудников.

— Ничего у вас уже нет, — ответил гусар. – Собирайте вещи и проваливайте отсюда.

— Ты хоть знаешь, с кем говоришь? – зло сказал Мурза, протолкнувшись вперед. – Кто твой командир?

— Император Человечества, — сказал гусар. – А твой, кретин?

— Здесь, должно быть, какая-то ошибка, — произнес Хавсер и потянулся к подсумкам на поясе. Пятеро солдат тут же прицелились в него из седельных карабинов, осветив его подобно некоему лабораторному образцу.