Сожжение книг. История уничтожения письменных знаний от античности до наших дней - [60]

По имеющимся оценкам, всего за время конфликта были уничтожены 480 000 метров архивов и рукописей, хранившихся в учрежденческих собраниях по всей Боснии, и около 2 миллионов печатных книг.

С того момента, как в Национальной университетской библиотеке начали рваться снаряды, предпринимались напряженные усилия для спасения ее собраний. Библиотечный персонал и жители Сараево - сербы, хорваты, евреи и мусульмане - вместе образовали живую цепь, чтобы вынести книги, но сумели спасти меньше 10 % фондов. Библиотечное обслуживание героически продолжалось - свыше ста студентов сумели завершить во время осады дипломные работы, несмотря на кошмарные условия. Восточный институт продолжал проводить семинары и симпозиумы, а его сотрудники работали из дома. Предлагали свою помощь многочисленные группы, от международных библиотечных ассоциаций до отдельных библиотек, таких как библиотека Мичиганского университета и Университета Гарварда. Вскоре заверения международного сообщества о поддержке восстановления библиотеки подтвердило ЮНЕСКО.

Ремонт здания библиотеки проводился поэтапно, начиная с 1996-1997 годов (за счет пожертвований бывшей метрополии, Австрии), сперва с целью просто укрепить строение. 30 июля 1998 года Всемирный банк, ЮНЕСКО и город Мостар обратились с призывом к восстановлению знаменитого городского Старого моста, что привело к соперничеству по международному финансированию бывшей Югославии. Всемирный банк рассматривал мост в Мостаре как «символ всей Боснии», и на этот проект международным сообществом были брошены огромные ресурсы, из-за чего оказались без внимания почти все остальные инициативы, связанные с культурным наследием страны [18].

Тем временем проект по восстановлению библиотеки сталкивался со все большими политическими проблемами. В 1999 году Европейская комиссия выделила второй транш финансирования, хотя работа началась лишь в 2002 году и снова остановилась в 2004-м. Через 10 лет после окончания войны библиотека все еще лежала в руинах, непонятно было даже, кому принадлежит здание - библиотеке или городу. У обоих имелись разные взгляды на то, какой должна быть функция здания после реконструкции. Но в конечном счете, после дальнейшего финансирования со стороны Испании и ЕС, здание было отстроено и теперь является памятником 15 000 жизням, потерянным во время осады Сараево. В балканских войнах 1990-х годов погибли тысячи людей, миллионы лишились жилья и другой собственности. Этнические чистки, столь потрясшие мир и приведшие Милошевича и других на скамью подсудимых в Гааге, затмили параллельную трагедию -утрату интеллектуальной и культурной памяти региона из-за преднамеренной жестокости в отношении библиотек и архивов.

Сербские лидеры, планировавшие и совершавшие ожесточенные атаки по всей Боснии, в конце концов предстали перед судом Международного уголовного трибунала по бывшей Югославии, состоявшегося в Международном уголовном суде в Гааге. Лидер сербских националистов Радован Караджич отрицал, что его войска ответственны за атаку на Национальную университетскую библиотеку, обвинив вместо этого мусульманское население Сараево, которому, по его заявлению, не нравилась архитектура здания [19]. К счастью, суд назначил опытного эксперта, обладавшего всеми необходимыми знаниями, чтобы обнажить ложь; неудивительно, что это был библиотекарь, подчеркнувший место библиотек и архивов в культурном геноциде в Боснии.

Андраш Ридльмайер из Гарвардской библиотеки изобразительных искусств защитил докторскую диссертацию по османскому периоду и прекрасно знал историю и культуру Балкан. Едва услышав о разрушениях, он предложил свои услуги по восстановлению боснийских библиотек, совершая поездки для сбора доказательств по бывшей Югославии. Во время своих путешествий по региону он иногда подвергался опасности из-за необезвреженных мин или массовых беспорядков. За время своей работы для Международного уголовного трибунала Ридльмайер задокументировал 534 конкретных места, некоторые из которых он инспектировал собственноручно, а в остальных полагался на фотографии, свидетельские показания и иные формы документальных доказательств [21].

Ридльмайер был одним из немногих библиотекарей, кто видел лицом к лицу, в зале суда, обвиняемых в военных преступлениях: Милошевича, Младича, Караджича и других. Благодаря своим знаниям о библиотеках и архивах региона Ридльмайер получил возможность представить доказательства на суде над Милошевичем, приводя неопровержимые факты в ответ на попытки Милошевича отрицать причастность к инцидентам, в которых его обвиняли [22].

Международный уголовный трибунал открыл новую страницу в успешном преследовании военных преступлений против культурного наследия, особенно против этнических и религиозных сооружений, а также библиотек и архивов. По сравнению с числом подобного рода атак и причиненным ими ущербом преследованию подверглись немногие, но это само по себе стало прецедентом, создавшим ощущение, что ситуацию можно исправить. Судьба библиотек и архивов могла бы остаться незамеченной на фоне всех вызванных войной разрушений. Гаагская конвенция 1954 года о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта не смогла предотвратить уничтожение Национальной библиотеки в Сараево и многих других боснийских библиотек. Однако сам факт существования трибунала привел к попыткам скрыть свидетельства геноцида и иных военных преступлений - возможно, показав, что закон все же имеет некоторый сдерживающий эффект [23].