Сожги в мою честь - [18]

— Хорошо, Бернадетт, а как ваши?

— Неплохо, жильцы не пачкают, не надо часто подметать… Как я ррада, что энтерроколит вас не беспокоит больше. Такая болезнь — не шутки.

Прибираясь в квартире комиссара, Бернадетт заметила лекарства на кухне. Чтобы успокоить ее, Антония призналась, что страдает от заболевания кишечника… и попросила никому об этом не говорить: не очень женственная хворь.

— Правда, я бы с удовольствием обошлась без него. Но главное, что я все-таки могу работать.

— Да уж, рработа у вас благорродная. Помогаете людям, я прросто восхищаюсь вами. И молю Бога, чтобы он хрранил вас.

— Я тронута до самого сердца вашим добрым пожеланием, Бернадетт.

Все время разговора Бернадетт не переставала подметать. Настоящая пчелка. Антония смотрела на нее с теплым чувством. В миллионах ульев столько пчел нуждалось в защите. И столько негодяев хотели принести в их дом беду…

Убежденная в справедливости своего дела, Антония села в машину.

И, как в молодые годы, отправилась на дежурство в засаде.

Глава 10. Навозный жук

Паскаль Каршоз перечитал, чертыхаясь, статью, разъяренный сильнее, чем гризли, лишенный меда.

МОЛЧАНИЕ ПО ВСЕМУ МАРШРУТУ

Таинственный пожар в поезде Дижон-Лион

В воскресенье вечером в поезде Дижон-Лион огонь уничтожил часть вагона в хвосте состава. По всей видимости, пожар начался после Турню. Тревога была поднята на вокзале Макона. Пассажиры были сразу же эвакуированы, а немедленно прибывшие пожарные оцепили место возгорания.

Происшествие повлекло за собой серьезные опоздания поездов. Пассажиры были вынуждены продолжить путь в автобусах, предоставленных в их распоряжение. Движение было возобновлено в полном объеме лишь к полудню понедельника.

На вопрос о причине происшедшего дирекция железнодорожной компании не смогла дать ответа, ожидая результатов проводимого в настоящее время расследования.

Тем не менее, к всеобщему удивлению, дело ведет не только криминальная полиция.

В самом деле, в понедельник утром в Маконе для осмотра поврежденного вагона высадилась БРБ Лиона в лице комиссара Арсан. Связано ли ее присутствие с исчезновением трех лиц? Ведь, что бы ни утверждали власти, к сожалению, неизвестно местонахождение двух мужчин и одного раввина. Со слов свидетеля, вызывающего доверие, они находились в сгоревших купе. Еще один свидетель утверждает, что видел, как раввин покинул вестибюль вокзала. Но, по его показаниям, двое мужчин там замечены не были.

С чем же мы имеем дело: с происшествием без человеческих жертв или со сведением счетов, которое закончилось таким печальным образом? Бодрящее присутствие на месте происшествия комиссара Арсан (смотрите нашу статью в выпуске за четверг) позволяет нам сделать самые различные предположения.

Мы позвонили в ее подразделение, однако не получили ответа на этот вопрос.

Так что же все-таки произошло в поезде?

Этого мы не знаем. Тишина по всему маршруту.

Камиль Гутван

Статью дополнял портрет Антонии. Гутван сыграл грязно: на фото она показывала язык. И с чего ей взбрело в голову назвать журналиста педиком? Да еще за этим оскорблением последовали словечки других полицейских. А парень злопамятен и не оставит ее в покое. «Плохо для бригады», — сокрушенно подумал Паскаль Каршоз, офицер БРБ. В бригаде он руководил группой и, несмотря на склонность к крепкому словцу, поддерживал неплохие отношения с журналистом.

Чертова статья! Что еще за история с поездом? Он вышел из кабинета, намереваясь пролить свет на эту загадку.

Сорока лет, лысый, крепко, по-медвежьи, сбитый, Паскаль обращал на себя внимание издали. Да к тому же сегодня утром он был одет в желтый джемпер. Однако в общем зале, где работали подчиненные, никто не заинтересовался его появлением. Даже Одиль Манукян проигнорировала присутствие шефа. Ее рабочий стол находился рядом, ей и повезло попасть под горячую руку. За неимением под боком крепких бородатых мужиков выбор пал на нее — Паскаль ткнул газетой:

— Это что за дерьмо, бл…?!

Одиль (спортивный вид, короткая стрижка) была не из пугливых. Сохраняя полное спокойствие, она поудобнее устроилась в кресле, не собираясь обращать внимания ни на абсурдный вопль шефа, ни на его хронически-вульгарную манеру выражаться:

— Здесь нет таких — только девушки, которые трахаются бесплатно. В свободное от службы время, со своим парнем.

Паскаль сбавил обороты: его отбрили в его же манере.

— Хм! Прочти-ка это, есть от чего слететь с катушек.

— Не надо, уже.

— Что это за история с поездом? Знаешь что-нибудь?

— Да, Арсан действительно ездила в Макон, с того времени мы ее не видели.

— Что?! И с каких пор расследование ведет комиссар, а не подчиненные? Это не ее забота, черт возьми!

— Да ладно! Она посчитала необходимым выйти за пределы своих обязанностей.

— Недопустимо! Ты могла бы поставить меня в известность!

Одиль разозлилась не на шутку — достал!

— У меня не было на это времени, командир! Вчера вы были на выезде, приехали только что.

Паскаль опустил голову, признавая, что продолжать разговор в таком тоне было бы глупее некуда.

— Ладно, девочка, командую себе «отставить».

— Я могу принять это как извинения?

— Если хочешь, в виде исключения.