Сожаления Рози Медоуз - [104]

– Ничего страшного. Я знаю, что ты хочешь сказать, а раз мне все известно, неважно, произнесешь ты это вслух или нет, правда?

Он обратил ко мне полные слез, широко раскрытые глаза. И я увидела в них одобрение. И улыбнулась. Значит, все в порядке. Мы тронулись по сигналу светофора, и я порыскала по сторонам, а потом поставила кассету с очень жизнерадостной музыкой. И оказалось, что это и был концерт Моцарта ля мажор для кларнета. Я хитро покосилась на Тоби: от изумления у него раскрылся рот.

– Ты еще не так удивишься, Тоби. Я полна сюрпризов.

Он откинул голову и весело засмеялся.

Через пару минут мы подъехали к Фарлингсу. Тоби не терпелось выйти из машины, побежать и рассказать о наших приключениях Марте и близняшкам, которые уже должны были вернуться из школы. И лишь тогда я с ужасом поняла, что Марта будет в шоке. Да она до смерти перепугается! А если уж Марта придет в ужас, узнав о моем самовольном поступке, то что подумают Джосс и Аннабел? Я медленно вышла из машины, и до меня дошло, каких серьезных дел я натворила. Я, какая-то соседка, забрала их ребенка из школы через неделю после начала семестра и тайком записала его в другую, даже не спросив у них разрешения! Нет, поправочка: я спросила разрешения, но полностью проигнорировала их указания! Вот дела. Весьма нестандартное решение, Рози, весьма нестандартное. Проследовав за Тоби в дом, я почувствовала, как сердце уходит в пятки: я поняла, что на самом деле натворила кое-что еще похуже. Вероятнее всего, я вселила в Тоби сильнейшие, но напрасные надежды, которым суждено разбиться о землю с возвращением Аннабел. Она наверняка сумеет обаять Джерри и Симону и уговорить их принять его обратно в Стоубридж. Посмотрим, Рози, полюбит ли он тебя тогда, когда его, визжащего и брыкающегося, потащат обратно в это заведение.

Я вошла в кухню через черный ход и вконец упала духом. Навстречу мне бросилась Марта, и вид у нее был понурый. Ага, он уже обо всем ей рассказал, и теперь она считает меня чокнутой, и не просто чокнутой, но и совершенно безответственной. Я приготовилась к худшему.

– К тебе пришли, – сказала она, кивнув в сторону.

Мое сердце остановилось. Господи Иисусе. Вот и все. Они пришли за мной!

– Где они? – прошептала я.

– В прихожей. Они были в коттедже, но потом приехали сюда. С десяти утра тут сидят.

– Понятно. Спасибо, Марта.

Я взяла стакан и быстро выпила воды. Дрожащей рукой поставила стакан в сушку, посмотрела на него, потом обернулась и пошла к парадному входу, стараясь высоко держать голову. Когда я проходила по коридору, мне пришло в голову, что именно такое выражение было на лице у Марии-Антуанетты, когда ее вели на гильотину.

Я завернула за угол, оказалась в холле и встала как вкопанная. Мне открылось зрелище, куда более ужасное, чем пара офицеров полиции с наручниками наготове. Рассевшиеся по креслам, с угрюмыми, а кое у кого и сильно заплаканными лицами, в холле собрались мои близкие родственники почти в полном составе. Филли и Майлз, мамочка и отец.

Глава 23

– Это еще что? – тихо проговорила я. – Военный совет?

– Рози, детка! – Мамочка, рыдая, бросилась через комнату и повисла у меня на шее. Она, как обычно, была закутана в старую норковую шубу, от которой пахло гнилью, и сжимала в руках заляпанный помадой платок. – О, моя бедняжка, моя деточка, тебя посадят в тюрьму!

– Почему ты нам не сказала? – требовательным тоном спросила Филли. Вид у нее был напряженный и бледный, она чопорно присела на подлокотник кресла. – Мы понятия не имели, пока Майлз не вернулся из паба и не сообщил, что, оказывается, весь мир уже только об этом и судачит!

– Ага, значит, Майлз, вердикт тебе уже известен. Деревенские сплетники быстро сделали свое дело, не так ли?

– Я с ними не болтал, Рози, – заверил он меня. – Допил свое пиво и сразу поехал домой.

– И это что-то да значит, уверяю тебя, – ядовито подметила Филли. – Уйти из паба для Майлза – настоящий подвиг. Но самое главное, Рози, что мы чувствуем себя так глупо!

– Боже мой, ребята, извините за беспокойство! – Я подошла к столу и дрожащей рукой налила себе выпить из графинчика Джосса. Подумаешь, вконец обнаглела и пью хозяйский скотч – можно подумать, это в первый раз! Доброе утро, графин, молча поприветствовала его я, воткнув затычку на место. В последнее время мы частенько видимся, не так ли?

Подошел папа и обнял меня за плечи.

– Мы просто заботимся о тебе, милая, только и всего, – мягко произнес он. – Расскажи нам, что тут стряслось, ладно? Мы немного… растеряны.

О боже, это уже намного хуже. Я грубо сбросила его руку, чувствуя, что вот-вот расплачусь.

– Нечего рассказывать, пап. Меня привезли в оксфордширский полицейский участок, задали пару вопросов, чтобы прощупать почву, вот и все. Заметили, что раз уж я ненавидела Гарри, у меня мог быть мотив, но обвинение не предъявили, так что волноваться, наверное, не о чем. Кто-нибудь хочет выпить? – Я беззаботно помахала графинчиком.

– Это ничего не значит, – мрачно проговорила Филли. – У них такой подход – потихоньку, помаленьку, а пока они тайком собирают все больше и больше улик, так что когда притащат тебя во второй раз, у них будет против тебя столько доказательств, что ты не выстоишь. Они тебя похоронят, ты не сможешь сопротивляться.