Создатели - [25]

– Мы работали вместе.

– Вы иногда обедали вдвоем. У вас были общие секреты?

– Секретов не было, сэр. Мы просто перекусывали в кафе поблизости от студии.

– Почему вам нужно было остаться наедине? Что вы обсуждали?

– В основном работу.

По телу Руперта пробежал третий электрический разряд, и его подбросило на стуле, ремни на руках и ногах натянулись. Нервные окончания с хлопком взрывались, как перегоревшие лампочки.

– Еще раз, – сказал капитан.

– Нас объединяла… Не знаю, как это назвать… Ирония, не свойственная многим нашим коллегам.

– Ирония по поводу чего?

– По поводу нашего места в мире. Наверное, правильно сказать так.

– Вы имеете в виду работу журналистов на «Глобнете»?

– Да, сэр. Со временем замечаешь, что правда непостоянна, история меняется. Война на Филиппинах, без какого-либо объяснения, оказывается войной в Индонезии. И тому подобное.

– Естественно, факты со временем меняются.

– Да, сэр. Трудно объяснить, что я имею в виду. Мы рассуждаем о свободе и демократии, но одни и те же люди пожизненно остаются у власти. Мы рассуждаем о религии, но устраиваем войны по всему свету.

– Вы посещаете церковь Святого Духа?

– Да, сэр.

– Тогда вы должны понимать, что мы играем в мире особую роль. Мы боремся со злом.

– Да, сэр.

– Идем дальше. Вы когда-нибудь трахали Салливана Стоуна?

– Нет.

– Вы когда-нибудь совершали в отношении его акт мужеложства?

– Нет, сэр.

– Вы когда-нибудь позволяли ему совершать акт мужеложства в отношении вас?

– Нет.

– Вы подозревали в нем инакомыслие?

– Это несложно заподозрить.

– Почему вы не сообщили об этих подозрениях своему работодателю? Нельзя допускать, чтобы публичное лицо вело себя безнравственно. Это разрушительно для республики.

– Да, сэр.

– Я задал вопрос.

– Я не знаю, сэр.

Руперта еще раз ударило током. Его позвоночник извивался и трепетал, как флаг на ветру.

– Я должен был донести на него, сэр, – проговорил Руперт, хватая ртом воздух. – Я не хотел ломать ему жизнь ложными обвинениями, сэр.

– Если бы обвинения оказались ложными, ему нечего было бы бояться. Согласны, мистер Руперт?

– Наверное, сэр.

– Я жду более четкого ответа.

– Нет, сэр. Ему нечего было бы бояться.

– Передо мной кадры видеозаписи, сделанной, когда мистер Стоун в последний раз приходил к вам домой. Вы вдвоем спускались в подвал. Это было в апреле. Какова была цель его визита?

– Я не помню, сэр.

Капитан снова взялся за желтый пульт.

– Ему было страшно, – быстро ответил Руперт. – Он думал, что вы следите за ним.

– Он думал, что я слежу за ним?

– Департамент террора.

– Почему в этих обстоятельствах он обратился к вам?

– Не знаю, может, он думал, что я ему посочувствую.

Капитан кивнул и откинулся на спинку стула. Он долго оставался в таком положении, разглядывая Руперта бесцветными глазами, как будто обдумывая, стоит ли утруждаться преследованием такой добычи.

– Именно об этом я и говорил, – произнес капитан после паузы. – Видите? Салливан Стоун был инакомыслящим. Он дурно повлиял на вас.

– Я не уверен, что это правда.

– Почему нет?

– Мы не говорили прямо о… Политике или подобных вещах.

– Сомневаюсь. Но на ранних этапах это и не обязательно. Процесс идет постепенно. Продуманное выражение лица или жест в нужное время. Неодобрительное замечание в адрес нашего дорогого президента. Понимаете?

– Да, сэр.

– Ваш работодатель, разумеется, получит выговор за трудоустройство инакомыслящих. Я думаю, так все и было. Салливан Стоун был безнравственным и опасным человеком. Он сочувствовал врагу и призывал вас к тому же. Верно?

– Сэр, я не думаю, что все дело в Салли…

На этот раз удар тока оказался гораздо сильнее. Руперт скрипел зубами, его губы скривились и обнажили десны. Ему казалось, что глаза сейчас выпадут из глазниц.

– Итак, – сказал капитан, – я утверждаю, что Салливан Стоун склонял вас к идеям и действиям, характерным для террористов. Это верно?

– Да, да, сэр. Совершенно верно.

– Да, это в основном вина мистера Стоуна. Обдумайте это. Тщательно обдумайте. Мы еще поговорим, – капитан встал из-за стола, собрал приборы в саквояж и вышел из комнаты, не проронив больше ни слова.

Глава 11

Руперта, все еще мокрого по пояс, вернули в ледяную камеру, где он трясся от холода, пока не провалился в коматозный сон.

Он потерял счет дням и ночам и даже не мог определить время суток. Охранники непредсказуемо вытаскивали его из камеры и вели на очередной допрос с капитаном, избивали без всякой причины и иногда водили в грязный туалет в конце коридора. Руперта будили громкие пронзительные звуки, которые, бывало, не замолкали часами, сводя его с ума. Никто не лечил его руки, и раны от ремней оплетали ладони, пальцы и кисти черными рубцами. Руперт ни разу не видел других заключенных.

Капитан снова и снова задавал ему вопросы о политических и религиозных убеждениях, а еще долго и пристрастно расспрашивал Руперта о мельчайших подробностях его сексуальной жизни и предпочтениях. Руперт не знал, требовалось ли это, чтобы доказать его инакомыслие, сломить психологически или просто было навязчивой идеей капитана.

Через какое-то время капитан снова заговорил о Салли. Для начала он еще раз включил запись визита Салли, которая явно была сделана с экранов в доме Руперта.