Создание незабываемых персонажей - [62]
Каждое поколение создает новые мифические истории, которые помогают понять нам нашу жизнь. В тридцатые годы Чарли Чаплин в «Новых временах» выразил всеобъемлющую беспомощность, которую многие ощущают в индустриальном обществе. Позднее «Бегущий по лезвию бритвы» показал нам естественные последствия неконтролируемой коррупции и перенаселения. Оливер Стоун исследовал мифические характеры в «Уолл-Стрите», фильме о жадности, и во «Взводе», истории о добре и зле и утраченной невинности. «Поле чудес» рассказывает о ностальгии по прошлому и свершениям, а «Море любви» и «Роковое влечение» об одиночестве и опасности, частой спутнице современных отношений.
Мифических героев довольно сложно создавать: они должны быть достаточно объемными, чтобы казаться настоящими, и при этом в них должна присутствовать загадка. Также в них должна быть некая обобщенность, чтобы герои казались не конкретными людьми, а символами определенной идеи. Они одновременно реальны и мифичны, и обе эти стороны находятся в идеальном балансе друг с другом.
Лучшая проверка мифа — соотнесение зрителями жизни героя со своей собственной жизнью. Добавление мифического контекста может углубить характер героя и усилить связь со зрителями[35].
На семинаре с командой «Макгайвера», о котором мы уже говорили, мы обсуждали способы добавления мифического элемента в характер героя. На этой встрече Уильям Кэмпбелл III/William Campbell III, один из руководителей канала ABC, посчитал крайне важным, чтобы Макгайвер оставался чуточку загадочным, чтобы казаться героическим. В то же время успех сериала состоял в хорошей комбинации действия, разума и эмоций. Я решила, что, возможно, мы говорим о новом типе героя и, устроив мозговой штурм мифической стороны, мы сможем развить персонажа и отношение зрителей к нему.
Понятие героя меняется из века в век, но меняется очень медленно. Героями называли воинов, завоевателей, бойцов — то есть людей действия. Определенно, Макгайвер — человек действия, но он представляет собой иной тип героя. Он справляется с различными ситуациями ненасильственными и неагрессивными способами. Герои прошлого должны были поработить природу, а Макгайвер хочет ее сохранить. Герои прошлого — махровые индивидуалисты, а Макгайвер — гуманист и командный игрок. Он мог бы стать новым типом героя для современной молодежи. В то время как многие молодые люди начинают употреблять наркотики, впадают в депрессию и чувствуют свою беспомощность, Макгайвер — возможная альтернатива такому поведению.
Развитие образа Макгайвера могло идти по двум направлениям. Если продюсеры хотели сделать его более мифическим, то можно было придумать больше историй о важных проблемах современности — от коррупции до экологии и генной инженерии — и показать, как новый герой справляется с этими проблемами ненасильственными способами.
Чтобы добавить еще больше мифических элементов, продюсеры могли продвигать идею о некоей нерешенной тайне его прошлого. В таком случае зрители могли бы фантазировать насчет прошлой жизни героя.
Однако поскольку силу героя (и актера) увеличивает его способность передавать эмоции и любовь и его многомерность (что не всегда свойственно мифическим героям), попытка сделать из Макгайвера классического мифического героя была бы большой ошибкой. Поэтому он в сериале — простой эмоциональный герой без особых секретов в прошлом.
Наоборот, лучше было бы развить его характер в контексте технологического общества, его способности преодолевать препятствия и других важных качеств. Если углубить этот контекст и ассоциации, связанные с ним, то отношения героя со зрителями стали бы развиваться в рамках мифа, не разрушая при этом его реальный многомерный образ.
Весной 1989 года я работала консультантом на фильме «Бесконечная история-2» (сиквеле), который как раз снимали тем летом и должны были пустить в прокат осенью 1990 года. История начинается с представления реалистичных героев, Бастиана и его отца, а затем перемещается в фантастический мир страны Фантазии, где мы имеем дело с нереальными, символичными и/или мифическими героями. В этом фильме большинство героев попадает в несколько категорий.
Из нечеловеческих героев можно выделить Вэмбо, Невесту Ветра, Человека-лаву, Грязевой Ком, двулицего Нимбли, дракона Фалькора и Камнекуса.
Из них Вэмбо, Невеста Ветра, Человек-лава и Грязевой Ком также являются мифическими героями.
Сценаристка Кэрин Ховард/Karin Howard рассказывает о том, как она придумывала их: «Некоторых героев я взяла из книги. Вэмбо — создания, которые помогают штурмовать замок. В то лето, когда я писала сценарий, повсюду висели афиши фильма «Рэмбо». Поскольку у этих созданий сходная функция, я назвала их Вэмбо. Я размышляла об ассоциациях, связанных с наступающей армией, таких как шум и облако пыли, и так получилось, что эти существа создавали иллюзию битвы посредством шума, дыма и пыли, хотя на самом деле не сражались.
Герои с Корабля Тайных Сюжетов — Земля, Воздух, Ветер и Лава — создавались для экспозиции. В первом фильме эту функцию выполнял Патриарх, но он был болтливым философом, а мне хотелось чего-то более визуально экспрессивного. Эти эмиссары — посланники — объясняют ситуацию Бастиану. Я использовала понятия земли, ветра и огня и создала существа из грязи, ветра и огня. Чтобы углубить этих героев, я дала им имена. Придумав имена, я стала думать, с чем они ассоциируются. Музыкальное Создание звучало слегка резковато и истерично, поэтому я сделала его старой девой музыки, которая олицетворяла собой звук. Грязевой Ком, конечно же, должен быть ворчливым и олицетворять землю. Человек-лава — это огонь, а Невеста Ветра — ветер.
В Голливуде очень много хороших сценариев. Много людей пишет массу хороших сценариев с прекрасными запоминающимися характерами. Но есть несколько действительно великих сценариев. Студия «Парамаунт» еще на стадии запуска сценария «Свидетель» уже знала о том, что владеет великим сценарием и хотела присвоить ему звание Лучшего Оригинального Сценария еще до того как был снят фильм. Три раза меня привлекали к работе или консультации таких сценариев, просмотрев которые я только могла воскликнуть «Не трогайте его! Не портите!»Для того, чтобы создать великий сценарий, автору необходим новый свежий взгляд на вещи, высочайший профессионализм и оригинальность изложения, умение создать новые, запоминающиеся характеры.Эта книга сфокусирована на проблемах, наиболее часто возникающих при написании сценариев.
«В 2011 году, когда я писала „Скрытый смысл: Создание подтекста в кино“, другой литературы на эту тему не было. Да, в некоторых книгах вопросам подтекста посвящалась страница-другая, но не более. Мне предстояло разобраться, что подразумевается под понятием „подтекст“, как его обсуждать и развеять туман вокруг этой темы. Я начала с того, что стала вспоминать фильмы, в которых, я точно знала, подтекст есть. Здесь на первый план вышли „Тень сомнения“ и „Обыкновенные люди“. Я читала сценарии, пересматривала фильмы, ища закономерности и схожие приемы.
В статье анализируется одна из ключевых характеристик поэтики научной фантастики американской Новой волны — «приключения духа» в иллюзорном, неподлинном мире.
Эмма Смит, профессор Оксфордского университета, представляет Шекспира как провокационного и по-прежнему современного драматурга и объясняет, что делает его произведения актуальными по сей день. Каждая глава в книге посвящена отдельной пьесе и рассматривает ее в особом ключе. Самая почитаемая фигура английской классики предстает в новом, удивительно вдохновляющем свете. На русском языке публикуется впервые.
Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.
Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.