— Хитёр. — одобрительно произнёс Рабан, услышав, каким образом Ладвиг снизил цену. — А Корбл и уши развесил. Давай к делу. Небесную красоту прежнего эфеса я тебе не обещаю. Девиц полуголых мастерить не обучен. Я их и в жизни щупать уже перестал. Встань-ка вот сюда, к свету.
Старый оружейник окинул придирчивым взглядом фигуру сержанта, дал в руку длинную деревянную линейку, предложив проделать несколько фехтовальных упражнений. Потом попросил Ладвига взять в руки меч стражника и внимательно изучил положение пальцев на рукояти.
— Вижу, парень, толк в этом деле ты знаешь… Одно, вот, странно… Не знаю, где ты обучался фехтованию. Как будто сразу оружие под полутораручный хват в руки взять готовился.
— Вы правы, мастер, — признался Ладвиг. — Так всё и было.
— Сразу заметно… Левая рука иной раз так и норовит присоседиться. Прежний-то хозяин клинка, похоже, повыше тебя ростом был, а может и для конного боя меч держал. Тебе под одну руку клинок с прежним эфесом не слишком удобен был бы. Мыслю так — рукоять сделаем немного длиннее обычной, я проволокой её обовью, чтобы не скользила. Навершие простое смастерю, как яблочко. Вот к нему ты свою левую и сможешь прикладывать. Немного легковат клинок для рубки, нынче-то все колоть норовят. Чтобы рубить было сподручнее, могу яблочко сделать полегче, и баланс немного сместится. Парень ты крепкий — справишься. Тебе меч этот всё равно за спиной удобнее носить будет, так что чашку на гарду я ладить не стану. В былые времена одной перекладины хватало, а руку латная рукавица берегла. Вы, молодые, всё норовите голыми руками за рукоять оружия хвататься, а в наше время это неприличным считалось. Перекладину сделаю широкую в центре, к краям заужу, на манер ромба. И руку сбережёшь, и за спиной мешать не будет.
Ладвиг был просто потрясён тем, как легко Рабан определил особенности его подготовки и выявил предпочтения в технике ведения боя. По сути дела, старый оружейник только что придумал для сержанта меч, способный воплотить в жизнь его не совсем оформившиеся идеи по поводу собственного стиля фехтования. Тяжёлая рапира, клинок которой приобрёл сегодня Ладвиг, относилась к временам окончания междоусобных войн. Заметно поубавившееся дворянство навоевалось до такой степени, что уже не могло видеть самого вида доспехов. Носить с придворным костюмом риттершверт, бастард, а то и цвейхандер было как-то не с руки. Изменилось оружие, а вслед за ним и дуэльный кодекс, сильно повлиявший на форму и размер клинков.
"Да, эпоха тяжёлого рыцарского меча безвозвратно ушла, — вспомнил сержант слова человека, когда-то вложившего ему в руки оружие. — За последнюю полусотню длинных сезонов клинки становились всё тоньше и, по-видимому, скоро совсем превратятся в большие штопальные иглы".
— Чего молчишь? Согласен? Если нет, то клинок укоротим и сделаем обычный эфес под одну руку.
— Нет-нет, всё замечательно, — Ладвиг очнулся от своих мыслей, — признаю, что я сам вряд ли смог бы складно высказать такую идею.
— Ты, парень, погоди меня хвалить. Вот сделаю, потом поглядим. Окончательный баланс оружия выверяют после того, как хозяин его в руку возьмёт.
— Сколько будет стоить ваша работа, мастер?
— Я не ручки для кухонных ножей делаю, — усмехнулся Рабан. — Для каждого меча своя цена. Честные люди, бывало, мне доплачивали. Заказ этот самому интересно выполнить. Посмотреть, что получится. Я не Корбл, цену зазря не завышаю, но и торговаться не люблю…
Если бы Ладвиг заранее узнал, сколько захочет взять за свои труды старый оружейник, он, пожалуй, и в мастерскую заходить бы не стал. Но Рабан уже успел доказать, что его слава возникла не на пустом месте и в своём деле равных ему нет. Сержант вздохнул, но в мечтах уже явственно видел свою рапиру, ощущал в ладони рукоять, чувствуя, как мышцам приятна тяжесть великолепного оружия.
— Согласен.
— Возьму задаток. Остальное после того, как баланс выправим. Послезавтра будет всё готово.
* * *
"А неплохой, в целом, день сегодня, — думал Ладвиг, возвращаясь, домой. — Чувствую, хлопот у меня теперь прибавится, но это даже к лучшему. Я уже столько времени обучаю криворуких стражников, что рискую совсем растерять все свои навыки".
Грета почувствовала настроение квартиранта ещё до того, как увидела, с какими покупками он возвратился домой.
— Нельзя же столько времени находиться на службе, господин сержант, — вздохнула она и укоризненно покачала головой. — Но, судя по вашим глазам, начальство вас всё-таки оценило. Пообещали серьёзную должность?
— Похоже на то. — не смог сдержать улыбки Ладвиг. — И по этому случаю, мы устроим небольшой праздник.
— Недаром, у меня сегодня особенно удалась свиная рулька в пиве. — она потупила взор и добавила: — Как вы любите…
В исполнении Греты Ладвиг любил не только рульку. Вдовушка была ненамного старше и весьма недурна собой. Она души не чаяла в квартиранте и не отказалась бы выйти замуж во второй раз, но, опираясь на жизненный опыт, догадывалась, что едва ли сможет накрепко привязать Ладвига к себе. Где-то в глубине души Грета знала, что квартирант не навсегда останется сержантом городской стражи. Он был ещё слишком молод, чтобы прозябать на этой должности, обычно предназначавшейся для выслуживших своё ветеранов. И когда карьера Ладвига пойдёт вверх, для Греты места в его жизни, скорее всего не найдётся. Рассудив здраво, она поняла, что, пристально вглядываясь из-под ладони вдаль, всегда упускаешь лежащее прямо перед носом, и решила просто наслаждаться женским счастьем.
