Союз освобождения. Либеральная оппозиция в России начала XX века - [61]
собирает у себя вечером 17 октября высших чинов полиции, читает им манифест, целует его и приступает затем к обсуждению не столько способов охранения спокойствия в городе, сколько порядка оглашения манифеста, причем даже высказывается мысль об объявлении его посредством особых герольдов.
Некоторые высокопоставленные чиновники были настроены весьма решительно. В начале ноября в Совете министров государственный контролер Д. А. Философов и министр путей сообщений К. С. Немешаев выступили за введение всеобщего избирательного права. Это положение разделяли отнюдь не все представители либеральной оппозиции. По впечатлению присутствовавшего на том заседании Гурко, лишь благодаря вмешательству Витте министры «умерили» свои требования при обсуждении этого вопроса.
Таких случаев много. Все они так или иначе свидетельствуют об одном: о бесконечном одиночестве верховной власти, которая не находила поддержки даже среди представителей высшей бюрократии. Некоторые из ее рядов перекочевывали в оппозиционный лагерь. Иные, оставаясь на государственной службе, вступали в политические объединения, требовавшие реформы всего государственного строя. Многие никуда не вступали, но требовали преобразований не менее настойчиво.
В уже цитированном письме А. Н. Шварца есть рассуждения о революции как таковой. Она разворачивалась на его глазах в Варшаве и Петербурге. Он видел в ней лишь хаос и беспорядок. Шварц полагал, что в этом и заключается коренной признак любой революции, не только в России. В таком случае революции не страшны, успокаивал себя будущий министр. Достаточно капрала, чтобы навести порядок. Однако что будет, если капрал — сам сторонник радикальных преобразований, если он сочувствует недовольным и не желает их разгонять?
В конце марта 1905 года П. Б. Струве объяснял знакомым, что журнал «Освобождение» уже не нужен. Этот проект его тяготил. В России цезурные границы были заметно раздвинуты. В сущности, они рухнули. Необходимости в нелегальном издании уже не было. Политика творилась непосредственно в России.
Беседы
Общественное движение — это не организации, не протопартии, не союзы; точнее, не только они. Это ртуть взаимосвязанных течений. Это постоянно расширявшийся, но пока сравнительно незначительный круг лиц, расходившийся по полюсам. Кто-то мечтал о Земском соборе, кто-то не скрывал своих конституционных симпатий. После 18 февраля 1905 года можно было «выложить карты на стол».
Зимой 1904–1905 годов на квартире С. В. Сабашникова в Москве собирались члены Союза освобождения. В доме Долгоруковых встречались члены кружка «Беседа». У Ю. А. Новосильцева в Скарятинском переулке — земцы-конституционалисты. На Спиридоновке, на Пречистенском бульваре, на Воздвиженке в домах С. Т. Морозова, П. П. и В. П. Рябушинских бывали представители промышленных кругов. Днем, в более ограниченном составе, они же собирались у П. П. Рябушинского в его кабинете в банке на Биржевой площади. У графини В. Н. Бобринской в Неопалимом переулке сходилась радикально настроенная молодежь. Особой популярностью там пользовался один из руководителей Московского городского комитета Партии социалистов-революционеров И. И. Фондаминской, «круживший голову особенно женской части своих слушателей». Его называли «непобедимым». Здесь же выступал учитель детей графини С. В. Курнин, впоследствии видный деятель Крестьянского союза. В частных беседах он говорил, что без «красного петуха» дело не обойдется. Многие собрания происходили в Литературно-художественном кружке на Дмитровке.
В Малом Знаменском переулке, в доме князей Долгоруковых, регулярно устраивались совещания «освобожденцев», за которыми пристально наблюдала полиция. Фактическими руководителями этих «бесед» выступали хозяева дома, а также князь Д. И. Шаховской и граф Ю. А. Новосильцев. На эти встречи распространялись билеты. Собирались до 300 человек. У Долгоруковых читали лекции А. А. Мануйлов, П. Н. Милюков, А. Ф. Фортунатов, М. Я. Герценштейн, Н. М. Жданов, И. Н. Сахаров.
Вскоре собрания перебрались в квартиру Ю. А. Новосильцева. Сам он в то время был за границей. Беседы организовывала его жена М. А. Новосильцева и дочь Е. Ю. Демидова, жена И. П. Демидова. Сюда тоже пускали только по билетам. Первое такое собрание состоялось 26 марта. На нем был прочитан доклад В. Е. Якушкина, внука участника событий 1825 года на Сенатской площади, о декабристах. Разумеется, это был только повод собраться. После доклада обсуждался крестьянский вопрос, а также перспективы политической пропаганды в деревне. Присутствовали около 150 человек, в том числе учащиеся.
Второе собрание состоялось три дня спустя, 29 марта. Тогда на квартиру Новосильцева пришли около 400 человек. Выступал П. Н. Милюков о 1860-х годах. По окончании лекции ему был преподнесен букет живых цветов от Долгоруковых и Новосильцевых. На следующий день беседа примерно с тем же составом участников состоялась в квартире В. А. Морозовой. Подобные собрания проводились и у ее родственницы Маргариты Морозовой в доме на Смоленском бульваре.
Маргарита Кирилловна Морозова была вдовой рано скончавшегося Михаила Абрамовича Морозова. В ее доме была особая атмосфера:
Александра III почему-то принято у нас считать солдафоном и пьяницей. И даже приписывать ему изобретение плоской фляжки, которую он прятал в сапог и называл «Голь на выдумки хитра». Современники издевались над конным памятником ему: «Стоит комод, на комоде бегемот».Чушь это все и ерунда. Понявший, что убийство его отца – Александра II Освободителя – бомбистами распахивает настежь ворота для волны террора, Александр Александрович взял Россию в оборот, подавляя всякое даже мелкое проявление революционных поползновений.
Монография посвящена функционированию политической системы Российской империи в 1881-1905 гг., прежде всего механизмам законотворчества. Исследование проведено на основе широкого круга источников, значительная часть которых не опубликована. В центре внимания автора – государственные учреждения, политические институты, законотворческие практики и круг людей, в котором вращались представители высшей бюрократии изучаемого периода. Особое внимание уделено неформализованным практикам подготовки и принятия решений (влиянию различных групп интересов, прессы, экспертных сообществ, корпоративным интересам бюрократии и др.)
В книге представлен жизненный путь и государственная деятельность П.А. Столыпина. На основе широкого круга источников воссоздается программа реформ Столыпина, имевшая своей целью системную модернизацию России в начале XX столетия. Авторами подробно рассматриваются пути ее реализации и результаты правительственной политики в 1906–1911 гг. Книга рассчитана на широкий круг читателей, интересующихся отечественной историей.
В 1897 году в ходе первой всероссийской переписи населения Николай II в анкетной графе «род деятельности» написал знаменитые слова: «Хозяин земли русской». Но несмотря на формальное всевластие русского самодержца, он был весьма ограничен в свободе деятельности со стороны бюрократического аппарата. Российская бюрократия – в отсутствие сдерживающих ее правовых институтов – стала поистине всесильна. Книга известного историка Кирилла Соловьева дает убедительный коллективный портрет «министерской олигархии» конца XIX века и подробное описание отдельных ярких представителей этого сословия (М. Т.
23 апреля 1906 года России высочайшим решением была «дарована» конституция. Заработала Государственная дума, которую еще в 1809 году предлагал учредить реформатор Михаил Сперанский. Принято считать, что в связи с событиями первой русской революции самодержавие пошло на тактическую уступку обществу, что Россия получила лишь тень конституции, а Дума так и не стала настоящим парламентом. Так ли это? Все ли в окружении царя считали представительные учреждения чистой бутафорией? Почему наделенный огромной властью П.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
ОТ АВТОРА Мои дорогие читатели, особенно театральная молодежь! Эта книга о безымянных тружениках русской сцены, русского театра, о которых история не сохранила ни статей, ни исследований, ни мемуаров. А разве сражения выигрываются только генералами. Простые люди, скромные солдаты от театра, подготовили и осуществили величайший триумф русского театра. Нет, не напрасен был их труд, небесследно прошла их жизнь. Не должны быть забыты их образы, их имена. В темном царстве губернских и уездных городов дореволюционной России они несли народу свет правды, свет надежды.
В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Почему все попытки модернизации и либерализации России за последние 160 лет заканчивались неудачей? Этот ключевой для нашей истории вопрос ставит в своей книге Михаил Давыдов. Чтобы попытаться на него ответить, автор предлагает обратиться ко второй половине XIX века – времени, когда, по его словам, Россия пыталась реализовать первую в своей истории антикапиталистическую утопию. Власть и часть общества соглашались, что в индустриальную эпоху можно быть «самобытной» великой державой, то есть влиять на судьбы мира, принципиально отвергая все, за счет чего конкуренты и противники добились процветания, и в первую очередь – общегражданский правовой строй и соответствующие права всех слоев населения.
Реформаторское наследие Петра Первого, как и сама его личность, до сих пор порождает ожесточенные споры в российском обществе. В XIX веке разногласия в оценке деятельности Петра во многом стали толчком к возникновению двух основных направлений идейной борьбы в русской интеллектуальной элите — западников и славянофилов. Евгений Анисимов решился на смелый шаг: представить на равных правах две точки зрения на историческую роль царя-реформатора. Книга написана в форме диалога, вернее — ожесточенных дебатов двух оппонентов: сторонника общеевропейского развития и сторонника «особого пути».
Книга Александра Филюшкина посвящена масштабному столкновению на Балтии во второй половине XVI века с участием России, Ливонии, Швеции, Польши, Великого княжества Литовского, Дании, Священной Римской империи и Пруссии. Описываемые события стали началом долгой череды противостояний России и Европы, определивших характер международного общения последующих столетий. Именно в конце XVI века военной пропагандой были рождены многие штампы и мифы друг о друге, которые питали атмосферу взаимной неприязни и которые во многом живы до сих пор.
Самодержавие и политический сыск – два исторических института, теснейшим образом связанные друг с другом. Смысл сыска состоял прежде всего в защите монарха и подавлении не только политической оппозиции, но и малейших сомнений подданных в правомерности действий верховной власти. Все самодержцы и самодержицы XVIII века были причастны к политическому сыску: заводили дела, участвовали в допросах, выносили приговоры. В книге рассмотрена система государственных (политических) преступлений, эволюция органов политического сыска и сыскная практика: донос, арест, допрос, следствие, пытки, вынесение приговора, казнь или ссылка.