Союз освобождения. Либеральная оппозиция в России начала XX века - [24]
Авторитетность земцев имеет и определенное математическое выражение: речь идет об участии в земских съездах, куда старались приглашать наиболее влиятельных деятелей местного самоуправления. В мае 1902 года на съезде присутствовали 16 настоящих или будущих членов объединения (из них 15 хотя бы раз посетили заседание кружка), и это составило около 30 % участников совещания. На апрельском съезде 1903 года из 28 земцев, собравшихся в Петербурге, 10 уже входили или вскоре вошли в состав «Беседы». В процентном отношении число «собеседников» колебалось в пределах 30 %. На ноябрьском съезде 1904 года, чрезвычайно важном для развития земского движения и в целом политического процесса в России, присутствовали 25 «собеседников». Всего же на съезд приехали 96 человек: то есть около 25 % присутствовавших — члены кружка. 37 членов «Беседы» принимали участие хотя бы в одном из них, то есть около 70 % от общего числа «собеседников». «Кружок этот („Беседа“. — К. С.)… не имел прямой организационной связи со съездами, и тем не менее влиял на ход работ и физиономию съездов», — писал Петр Долгоруков в воспоминаниях, посвященных П. А. Гейдену.
Авторитет и влияние участников объединения прошли проверку на земском съезде 24–25 мая 1905 года. Тогда был поставлен вопрос об избрании делегации к императору для поднесения обращения монарху. Больше всех голосов набрал П. А. Гейден (161), затем следовал Г. Е. Львов (141 голос), потом — Н. Н. Львов (113 голосов). 106 голосов получил И. И. Петрункевич, 103 — Д. Н. Шипов, 92 — Петр Дмитриевич Долгоруков, 91 — Ф. А. Головин, 84 — Павел Дмитриевич Долгоруков, 81 — Н. Н. Ковалевский, 78 — Ю. А. Новосильцев, 72 — Ф. И. Родичев, 68 — Д. И. Шаховской. В этом своеобразном «рейтинге» земских деятелей десять позиций из двенадцати принадлежали членам «Беседы» (лишь И. И. Петрункевич и Ф. И. Родичев не входили в кружок).
«Беседа» собиралась 3–5 раз в год. В заседаниях принимали участие от 6 до 23 человек, в среднем — 13. Члены кружка платили ежегодные взносы (по меньшей мере 10 рублей в год). Организацией собраний и рассылкой необходимых материалов заведовало специально созданное бюро. В конце 1904 года в него входили Павел Дмитриевич Долгоруков, Р. А. Писарев, Ф. А. Головин, В. А. Маклаков. Обязанности председательствующего и секретаря, который вел протокол, исполнялись по очереди всеми «собеседниками». В 1904 году появился свой постоянный секретарь и архивариус. Им стал В. А. Маклаков. Казначеем — С. Л. Толстой, сын Л. Н. Толстого.
«Беседа» была центром притяжения земцев, недовольных существовавшей политической системой. В качестве основного противника рассматривался «приказной режим», пренебрегавший общественным мнением и правами личности. По словам Н. Н. Львова, его могущество строилось на авторитете монаршей власти, инерции масс и физической силе. Однако у него не было социальной поддержки. В условиях обострения политического кризиса это предвещало его скорый крах. Неприятие бюрократической модели управления способствовало консолидации как славянофилов, мечтавших о единении царя и народа (М. А. Стаховича, Н. А. Хомякова, П. С. Шереметева, Д. Н. Шипова и других), так и конституционалистов (П. А. Гейдена, Петра Дмитриевича и Павла Дмитриевича Долгоруковых, Ф. Ф. Кокошкина, В. А. Маклакова, В. М. Петрово-Соловово, Д. И. Шаховского и других).
У тех и других было много точек пересечения. Они все полагали, что в основе будущего режима должен лежать принцип незыблемости гражданских прав. «Нужны — свобода личности, свобода совести, свободное выражение общественного мнения, свободное развитие земских и городских учреждений, наконец, выборное представительство общества в законодательных учреждениях страны», — доказывал Н. Н. Львов. Все «собеседники» были сторонниками расширения полномочий земства, его реорганизации (учреждения мелкой земской единицы, областного земства), введения народного представительства. В «Беседе» намеренно не оговаривалось, какими функциями должно быть наделено это учреждение, законодательными или законосовещательными. Участникам кружка был задан вопрос:
Не является ли желательным, чтобы во всяком случае продолжала существовать «Беседа» с той недоговоренностью, которая теперь в ней имеется между ее членами для объединения с теми оппозиционными течениями, которые боятся договаривать?
Большинство отвечали утвердительно. Князь Петр Долгоруков объяснял:
Пускай мы в «Беседе» расходимся во мнениях о необходимости борьбы с самодержавием, лишь бы мы сходились во мнениях о необходимости борьбы с административным произволом: слишком уже чувствуется необходимость объединения всех оппозиционных партий, необходимость сговора между ними.
Иными словами, программа «Беседы» включала в себя минимальные требования радикального крыла земской оппозиции и представляла максимум того, что могли требовать от власти славянофилы.
При этом не было жесткой грани, отделявшей позицию конституционалистов от их славянофильствующих коллег. Так, один из основателей Союза освобождения конституционалист Н. Н. Львов определял свои политические взгляды следующим образом: «Que c’est l’invasion des idées liberales dans une tête féodale»
Александра III почему-то принято у нас считать солдафоном и пьяницей. И даже приписывать ему изобретение плоской фляжки, которую он прятал в сапог и называл «Голь на выдумки хитра». Современники издевались над конным памятником ему: «Стоит комод, на комоде бегемот».Чушь это все и ерунда. Понявший, что убийство его отца – Александра II Освободителя – бомбистами распахивает настежь ворота для волны террора, Александр Александрович взял Россию в оборот, подавляя всякое даже мелкое проявление революционных поползновений.
В книге представлен жизненный путь и государственная деятельность П.А. Столыпина. На основе широкого круга источников воссоздается программа реформ Столыпина, имевшая своей целью системную модернизацию России в начале XX столетия. Авторами подробно рассматриваются пути ее реализации и результаты правительственной политики в 1906–1911 гг. Книга рассчитана на широкий круг читателей, интересующихся отечественной историей.
В 1897 году в ходе первой всероссийской переписи населения Николай II в анкетной графе «род деятельности» написал знаменитые слова: «Хозяин земли русской». Но несмотря на формальное всевластие русского самодержца, он был весьма ограничен в свободе деятельности со стороны бюрократического аппарата. Российская бюрократия – в отсутствие сдерживающих ее правовых институтов – стала поистине всесильна. Книга известного историка Кирилла Соловьева дает убедительный коллективный портрет «министерской олигархии» конца XIX века и подробное описание отдельных ярких представителей этого сословия (М. Т.
23 апреля 1906 года России высочайшим решением была «дарована» конституция. Заработала Государственная дума, которую еще в 1809 году предлагал учредить реформатор Михаил Сперанский. Принято считать, что в связи с событиями первой русской революции самодержавие пошло на тактическую уступку обществу, что Россия получила лишь тень конституции, а Дума так и не стала настоящим парламентом. Так ли это? Все ли в окружении царя считали представительные учреждения чистой бутафорией? Почему наделенный огромной властью П.
Монография посвящена функционированию политической системы Российской империи в 1881-1905 гг., прежде всего механизмам законотворчества. Исследование проведено на основе широкого круга источников, значительная часть которых не опубликована. В центре внимания автора – государственные учреждения, политические институты, законотворческие практики и круг людей, в котором вращались представители высшей бюрократии изучаемого периода. Особое внимание уделено неформализованным практикам подготовки и принятия решений (влиянию различных групп интересов, прессы, экспертных сообществ, корпоративным интересам бюрократии и др.)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Реформаторское наследие Петра Первого, как и сама его личность, до сих пор порождает ожесточенные споры в российском обществе. В XIX веке разногласия в оценке деятельности Петра во многом стали толчком к возникновению двух основных направлений идейной борьбы в русской интеллектуальной элите — западников и славянофилов. Евгений Анисимов решился на смелый шаг: представить на равных правах две точки зрения на историческую роль царя-реформатора. Книга написана в форме диалога, вернее — ожесточенных дебатов двух оппонентов: сторонника общеевропейского развития и сторонника «особого пути».
Почему все попытки модернизации и либерализации России за последние 160 лет заканчивались неудачей? Этот ключевой для нашей истории вопрос ставит в своей книге Михаил Давыдов. Чтобы попытаться на него ответить, автор предлагает обратиться ко второй половине XIX века – времени, когда, по его словам, Россия пыталась реализовать первую в своей истории антикапиталистическую утопию. Власть и часть общества соглашались, что в индустриальную эпоху можно быть «самобытной» великой державой, то есть влиять на судьбы мира, принципиально отвергая все, за счет чего конкуренты и противники добились процветания, и в первую очередь – общегражданский правовой строй и соответствующие права всех слоев населения.
Книга Александра Филюшкина посвящена масштабному столкновению на Балтии во второй половине XVI века с участием России, Ливонии, Швеции, Польши, Великого княжества Литовского, Дании, Священной Римской империи и Пруссии. Описываемые события стали началом долгой череды противостояний России и Европы, определивших характер международного общения последующих столетий. Именно в конце XVI века военной пропагандой были рождены многие штампы и мифы друг о друге, которые питали атмосферу взаимной неприязни и которые во многом живы до сих пор.
Самодержавие и политический сыск – два исторических института, теснейшим образом связанные друг с другом. Смысл сыска состоял прежде всего в защите монарха и подавлении не только политической оппозиции, но и малейших сомнений подданных в правомерности действий верховной власти. Все самодержцы и самодержицы XVIII века были причастны к политическому сыску: заводили дела, участвовали в допросах, выносили приговоры. В книге рассмотрена система государственных (политических) преступлений, эволюция органов политического сыска и сыскная практика: донос, арест, допрос, следствие, пытки, вынесение приговора, казнь или ссылка.