Союз обворованных - [125]

Анатолий поднял пульт дистанционного управления, появился звук. Сквозь шум пробились слова: «Если ты завтра вечером не переедешь ко мне, то послезавтра о твоих художествах кобелиных весь город узнает, все до последнего о тебе по телевизору расскажу — это я тебе твердо обещаю!»

— Полагаю, после таких кадров версия о ревнивом водителе прозвучит неубедительно. Зато очень естественно будет предположить, что угрозы разбушевавшейся любовницы весьма обеспокоили кандидата в губернаторы и примерного семьянина, которому есть что терять… А когда пытаются шантажировать человека с возможностями, он свои возможности пускает в ход. Ну что, Игорь Константинович, продолжим просмотр этой скучной хроники или перейдем к делу?

— Боже мой, какая низость! И все для того, чтобы очернить соперника по предвыборной борьбе… Поистине политика — грязное дело!

Дубов грозно поднялся из-за стола, ткнул перед собой чубуком трубки:

— Тля! Да вы, ничтожество, даже майору Скуратову не соперник!.. Впрочем, Борис Олегович быстро взял себя в руки и продолжил прежним любезным тоном. — Да, господин Лаврентьев! Политика действительно грязное дело, но не следует забывать, что она суть концентрированное выражение экономики. А потому перейдем от эмоций к деловому разговору. Думаю, вы догадались, что продемонстрировали мы вам далеко не все. Наших материалов более чем достаточно для возбуждения против вас уголовного дела — и, независимо от исхода следствия, ваши политические мечтания будут похоронены бесповоротно. Как и семейная жизнь, замечу, но это — мелкий побочный эффект…

Он двинулся вокруг стола — и тут же Лаврентьев ощутил на плече чью-то тяжелую руку.

— Вся эта демонстрация была нужна, чтобы вы со вниманием отнеслись к нашему главному вопросу.

Дубов остановился буквально в шаге и, глядя на Лаврентьева сверху вниз, проговорил четко и холодно:

— Где деньги «Лигинвеста»?

У Гарика снова замерло сердце, но он переборол себя и ответил очень искренне:

— Сам бы хотел узнать!

Дубов иронически дернул щекой:

— Полюбуйтесь, господа, какой актер! Щепкин! Эдмунд Кин! Ты, мразь! Тон Слона резко изменился. — Ты, гляжу, не понял еще, что влип! Твой архив у ментов, теперь они с тебя не слезут… если я не скажу. Хочешь жить на воле, играться в политику, шляться по блядям — выкладывай деньги, гнида! С деловыми ты рассчитался, — Дубов повернулся к столу, взял в руки папку, вытащил несколько бумажек, швырнул на стол перед Лаврентьевым, — но все, что настриг с лохов, у тебя осталось… Где деньги?!

Лаврентьев смотрел — и не верил глазам своим. Перед ним лежали ксерокопии расписок, оставшихся в милиции, только украшенные штампами и витиеватыми подписями нотариуса. Да когда же они успели?! Все ведь осталось в райотделе, у того тупого майора… Гады продажные… Да нет, никак не успели бы…

И вдруг взгляд остановился на ближайшей копии. Четко вписанная фиолетовой пастой дата прописью: «Первого марта тысяча девятьсот девяносто седьмого года». Позавчера!

Тем временем Слон повернулся в сторону:

— Алексей Глебович, что хирург — доставлен?

— Да, Борис Олегович. Стерилизует инструменты в кухне.

— Не откажите в любезности, попросите его пройти сюда.

Дубов, не торопясь, шел обратно на свое место, попыхивая трубкой. На лице у его помощника за столом возникла улыбочка.

Появился «капитан», вежливо ведущий впереди себя совершенно седого, но на вид вполне бодрого очкастого старика в белом халате, наброшенном поверх темно-коричневого костюма-тройки.

— Апполинарий Елисеевич, если не ошибаюсь? — приветствовал его с улыбкой Дубов. — Очень любезно с вашей стороны, что согласились помочь нашему коллеге в безотлагательном деле… Однако же, прошу, просветите нас, людей, от медицины далеких: что, собственно говоря, представляет собой кастрация?

Старик невозмутимо снял с носа очки, протер белоснежным платком:

— Достаточно несложная операция, в простейшем случае — удаление testiculorum… э-э… яичек с целью лишения пациента половых функций. Голос его звучал энергично и молодо.

— Действительно несложная операция?

— Под силу успевающему студенту.

— И что, эффект её радикален?

— И практически необратим, — подтвердил старик.

— Практически? — заинтересовался Дубов. — Неужто известны случаи регенерации?

— Нет, известны случаи пересадки… к сожалению, со всеми проблемами, характерными для трансплантации органов. Отторжение трансплантата, в первую очередь.

— А вот, простите мое любопытство, если ампутировать собственно… э-э… penis?

— С точки зрения чисто технической операция проблем не представляет, хотя, конечно, весьма болезненна и чревата обильным кровотечением. Это я бы студенту не доверил.

— А каковы последствия такой операции?

— Параллельно с кастрацией или без таковой? — уточнил хирург.

— Скажем… э-э… сепаратно, — безмятежно ответствовал Дубов.

— Это, извините, сможет спокойно перенести лишь человек моего возраста… хе-хе, когда все в прошлом… Попробуйте вообразить себе, что у вас полностью активны все половые функции, но нет возможности получить сексуальное удовлетворение… Кроме поллюции, да и то, если операция проведена грамотно, не нарушены каналы и правильно оформлена культя…