Союз обворованных - [104]

Я бы, честно говоря, и Наташку дома не застала, если бы не ангина, она ведь работает. Мы с ней договорились на завтрашний вечер, после семи. И она уже от врача прийти успеет, и я с работы освобожусь. По новому расписанию я работаю сегодня очень удобно: с двух ночи, уже завтрашней, до двух дня. То есть почти целая ночь спокойная будет, ещё и поспать сумею — в четыре часа ночи ни одна собака не пользуется пейджером. Только с семи и начнутся звонки.

Я начала составлять расписание. Записала Наташкин адрес и время, на которое мы договорились. Через пару минут сообразила, что от неё удобнее всего ехать к Вере — минут двадцать троллейбусом, а после три остановки на метро. То есть без метро добираться — больше часа, а так — тридцать минут, и ты на месте. Гарантированно. Только надо с Веркой созвониться. А потом, часа через полтора, договориться с Идой.

Стоп! Кошечка, что-то тебя сегодня мозги подводят… Ты на бумажку внимательнее смотри, на расписание свое… В семь — ты у Наташки. Хоть час вам поговорить надо? Надо. А вернее, полтора. Потом ещё полчаса дороги до Веры — и когда ты, дурья башка, у Веры? В девять вечера. Еще часа полтора на разговоры. И что на часах? Считай, одиннадцать! И куда ещё ехать?

Придется Ираиду на утро оставить, да, на утро. Да так, чтобы на работу к двум часам дня успеть. А ведь Идка, надо думать, тоже где-то работает… Короче, сегодня, кровь из носу, но нужно со всеми договориться.

А вот на стол больше не смотри. Пусть цветы, которые позавчера принес Гарик, стоят себе. Может, завянут побыстрее. И все — нет больше у тебя никакого Гарика!

Пора, как Катюша, себе какого-нибудь Генку искать!

И слезы вытри! И нос! Нашла по ком плакать! Пусть теперь он сам по нам всем заплачет! Как только поймет, что теперь не он нас — мы его кинули.

Как старые трусы — даже не на тряпки пустили, а просто в помойку бросили.

* * *

Правильно говорила одна моя знакомая — с бедой надо ночь переспать. С любой бедой. Даже с мыслью, что Гарик оказался таким мерзавцем. В общем, после рабочей смены я была практически спокойна. Ну… во всяком случае, спокойнее, чем вчера вечером.

Поэтому, пока ехала к Наташке, сумела как-то подготовиться к разговору. Просмотрела ещё раз отчет Анны Георгиевны, подумала… И поэтому же смогла спокойно разговаривать с Наташкой, не срываясь на крики или сопли. Даже сначала поболтали немного просто так: «Где ты теперь?», «Какая зарплата?», «Как там девчонки?»… Только глаза у Наташки настороженные. Значит, больше тянуть не надо, пора к делу переходить.

— Слушай, Наташа, у меня очень неприятная для тебя новость…

Она удивленно подняла брови, но ничего не сказала. А я продолжила:

— У нас с тобой один любовник…

Наташка собралась что-то сказать, но я её сразу перебила:

— Ты пока ничего не говори. Просто слушай. А если я что-то скажу не так — вот тогда и разбираться будем… Так вот. Зовут его Гариком. Он познакомился с тобой около четырех лет назад, при приеме на работу в «Лигинвест». Сам он там работал консультантом по кадрам, а увидел тебя на собеседовании. Ты ему очень понравилась, вот он и решил с тобой познакомиться. Но обстоятельства складываются так, что с женой расстаться он не может, даже ради тебя. Вы вместе бываете в разных приличных заведениях — в театре на премьерах, в ресторанах, в клубе «Комфорт». Иногда после выхода в свет он остается у тебя, иногда просто приезжает. Но перед этим всегда звонит и договаривается о встрече, предупреждает, сколько у него времени.

Я чуть перевела дыхание. Наташка слушает, кивает, а на лицо уже вот такенная туча наползла.

Я спросила:

— Так?

Она ещё раз медленно кивнула, но пока ни слова не сказала.

— Очень любит бифштексы, — продолжала я. — Особенно, когда много жареного лука. Терпеть не может оранжевый цвет. Любит, когда у женщины длинные волосы. Предпочитает, чтобы дама рядом с ним по любой погоде ходила в обуви на высоких каблуках. Обычно дарит розы, чаще светлые. Носит швейцарские часы, пользуется швейцарской парфюмерией после бритья.

— Раньше любил американскую, но у новой более стойкий запах, — теперь уже Наташка меня дополнила, как-то машинально.

— Ага, правильно. А сейчас выяснилось, что у него есть не только это дурацкое уменьшительное имя, но и все прочее — полное имя, отчество, фамилия, должность: Игорь Константинович Лаврентьев, директор акционерного общества… Плюс добропорядочный муж и отец троих детей. Который теперь стал кандидатом в губернаторы. Я ничего не перепутала?

— Не перепутала. Это он — я тебе верю. Только зачем ты пришла? Или мы теперь подеремся, чтобы решить, кому он достанется? Не надейся, не получится. У меня нервы железные, я раньше в детсаду работала. И кстати, силы в руках тоже хватит — с лестницы тебя спустить могу…

— Ох, Наташа, незачем нам ссориться. Ты лучше историю дослушай, это ещё не все.

— Ладно, — вздохнула Наташа, — говори.

— Так вот… Этот наш Гарик и меня закадрил точно так же, и ещё одну девчонку, да ты знаешь её — Катюша Мирошниченко…

— О Господи!

— Ага. Как-то, давно уже, мы с Катькой разговорились и выяснили, что обе спим с одним и тем же Гариком. Но… Решили, короче, его не делить, а оставить все, как есть. Мы-то думали, что он только с ней и со мной… А перед Новым годом Катькина бабуля, она во дворе «Комфорта» живет, углядела, что Гарик приехал в клуб не с ней и не со мной. А с какой-то белобрысой… Ну мы и подумали, что у него ещё одна появилась, и теперь он нас с Катькой бросит… И решили за ним проследить.