Союз двух сердец - [8]

Он предложил выпить за более тесные отношения между двумя семействами. Нора усмехнулась про себя двусмысленности, прозвучавшей в этом тосте. На миг щекотливая тема темным облачком окутала их. Нора прикидывала, как завести разговор о компании. Наверняка ей придется нелегко. Он давно точит зуб на ее семью.

Им подали моллюсков св. Жака и морской язык по-нормандски: с креветками и грибами в белом вине. За ужином они разговорились. Сейджи интересовался работой Норы; она расспрашивала его о заграничных поездках и планах на будущее.

И все-таки Нору беспокоило, что ее соперник вызывает в ней не азартную злость, а, напротив, симпатию, если не сказать больше. Когда она попросила передать десерт, их руки соприкоснулись, и Нора вдруг поняла, что он испытывает то же чувство — лишающее воли возбуждение.

Они перешли в соседнее кабаре, где пианист и трубач играли легкий, медленный джаз сороковых и пятидесятых.

Сейджи заказал сакэ для себя и коньяк для Норы. И тут же пригласил ее на танец. Она повиновалась, будто загипнотизированная, жадно вдыхая его щекочущий ноздри запах.

Ощущение от близости с этим необычным мужчиной, о котором ей рассказывали на протяжении многих лет и с которым она наконец встретилась, было гораздо сильнее ощущений, когда-либо испытанных ею. Она представила, как они смотрятся со стороны. Оба высокие, стройные, подтянутые. Красивая пара, подавила невольный вздох девушка. Они идеально подходили друг другу.

Я не желаю испытывать к нему никаких чувств, воспротивилась Нора самой себе. Стоит ему почувствовать мою слабину, и можно проститься с надеждой на то, что он согласится оставить нас в покое. К тому же все равно из нашего сближения ничего хорошего не выйдет. Но когда он коснулся щекой ее волос, она не удержалась и прильнула к нему, чтобы почувствовать каждой своей клеточкой упругое, сильное тело.

Сейджи, обычно не терявший головы в отношениях с женщинами, тоже на какой-то миг забылся. Ему представилось, как они лежат на сбившихся простынях… Они, конечно, будут предохраняться. Иначе было бы безответственно. И все-таки Сейджи возбуждала такая сладкая месть — сделать ее беременной. У них получился бы красивый ребенок.

Нора коснулась его бедром и ощутила, как затвердела его плоть. От неожиданности она выронила сумочку. Сейджи нагнулся и поднял ее. При этом он намеренно скользнул рукой по ее гладкой, затянутой в нейлон ноге. И лишь после надел сумочку ей на плечо. Глаза Норы стали огромными, зрачки расширились и поглотили зеленый ободок, когда он сжал ее сильнее.

Наконец он предложил проводить ее домой. В какой-то миг она запаниковала — испугалась, что упустила возможность поговорить с ним о деле. Придется пригласить его к себе, предложить кофе или аперитив, хотя он может неправильно истолковать такое приглашение. Там она заговорит с ним о его планах завладеть компанией.

Дом Норы был всего в нескольких кварталах от ресторана. Пока они ехали, Сейджи держал руку на ее плече, словно заявляя о своих, хоть и временных, правах. Нора надеялась, что Сейджи не догадывается о том волнении, которое она испытывает, не зная, с чего начать разговор.

— Зайдешь посмотреть, как я живу? — как бы между прочим спросила Нора, когда машина свернула к тротуару. Она постаралась сделать вид, будто эта идея только что пришла ей в голову. — Я приготовлю кофе. Или…

Вот оно. Сейджи с самого начала ждал этих слов и не сомневался насчет цели приглашения. Во время танца она инстинктивно льнула к нему, но он вовсе не рассчитывал на большее, хотя и чувствовал, что привлекает ее.

— Ну, если только на одну чашечку, — словно в раздумье протянул он. — К сожалению, завтра утром у меня встреча.

Поднимаясь в лифте, обитом медью и отделанном ореховым деревом, они молчали. Так же молча Нора отперла дверь. Она не могла понять, почему он вдруг стал таким сдержанным и неразговорчивым, и ломала голову над тем, как направить разговор в нужное русло.

Сначала она нальет что-нибудь выпить. Затем усадит его в одно из удобных, глубоких кресел у окна и расскажет о болезни тети Мэгги. Даст ему понять, как сильно расстроена и обеспокоена ее состоянием.

Если он посочувствует ей — обычное для любого человека проявление вежливости, особенно если он воспитывался в японских традициях, — она объяснит, что значит эта компания для Мэгги, и попросит не поступать с тетей так жестоко. Возможно, они сумеют договориться. Разумеется, она принесет от имени своего семейства глубочайшие извинения за прошлые обиды. Она примет на себя весь его гнев, прежде чем чувства его уступят место разуму.

Но ей не суждено было дойти до кухни. Как и до бара. Едва они вошли, он резко захлопнул дверь и положил руки ей на плечи. Нора чувствовала жар его ладоней через платье, воображение рисовало ей огонь, что вспыхнет от соприкосновения их губ.

Подобно всепожирающему лесному пожару, Нору поглотил этот поцелуй, невероятный в своей упоительности. Как будто самой судьбой они предназначались друг другу, с той самой поры, как ему исполнилось девять, а она была младенцем с пухленькими щечками и рыжим пушком на головке. Или даже раньше, еще до их появления на свет. Все, что он имел, чем был, она впитала в себя. Все, что она могла дать, принадлежало ему. Оставалось лишь взять.